Деррида. Биография жака деррида Деррида кратко

Почему были использованы имена Дерриды, Лакана, Гуссерля и Беркли? Прежде всего, это отсылка к их научным подходам: феноменология (Гуссерль), постструктурализм (Деррида – переосмысление структурализма), постфрейдизм (Лакан – переосмысление психоанализа Фрейда), которые оказали большое влияние на развитие представлений о культуре и мире в целом. Беркли – предшественник Феноменологии.

Феноменология генетически близка феноменализму Беркли, Юма, Маха и других, которых объединяет трактовка в качестве единственно доступной человеческому восприятию реальности комплекса чувств, данных (ощущений, чувств, восприятий, наблюдений и т.п.), открытых человеческому опыту. Согласно феноменализму, все содержание познания может быть редуцировано к чувственному восприятию – в тех или иных его формах.

Деррида – ключевая фигура из всех четверых.

Деррида был одним из интеллектуальных лидеров 80-90-х годов, идеи которого стали основой концептуальных источников постмодернистской эстетики (возможно поэтому он представлен скульптурой «Утро» – рассвет, начало нового).

В основном его имя связано с термином «деконструкция» (суть которой в том, что берётся какое-либо понятие, разбирается, что и называется «деструкцией», и собирается заново). Например, он разбирал понятие запрет на инцест и показал, что в умах людей долгое время бытовало мнение, будто это присуще только человеку, что и отличает его от животных. Но и в животном мире действует этот закон: животные не стремятся создавать подобные связи. Тогда, что такое человек?
Таким образом, Деррида раздвигает границы понимания, он показывает, что людям сложно вырваться за пределы бытующих в пространстве мнений, знаний, идей, стереотипов.

БИОГРАФИЯ ДЕРРИДЫ

ЖАК ДЕРРИДА (Derrida, Jacque) – родился 15 июля 1930 в Эль-Биаре (Алжир).
В 1957-1959 гг. в качестве военнослужащего принимал участие в Алжирской войне.
Учился в Высшей нормальной школе в Париже, в 1964 начал преподавать философию.

Преподавал в Сорбонне (1960-1964), Высшей Нормальной школе, Высшей школе социальных исследований (Париж) и нескольких американских университетах. Организатор «Группы исследований в области философского образования», один из инициаторов создания Международного философского колледжа (1983).

Заметной фигурой во французской философии Деррида стал в 1967, когда выходят три его книги: «Голос и феномен» (La Voix et le phénomène) , «Письмо и различие» (L"Écriture et la différence) и «Грамматология» (De la Grammatologie) . С 1968 по 1974 он постоянно преподает в университете Джонса Хопкинса, а после 1974 – в Йельском университете.

В своих ранних работах Деррида анализировал тексты Платона, Канта, Руссо, Гегеля, Гуссерля и Фрейда. В более поздних работах – «Гла» (Glas, 1974) , «Истина в живописи» (La Verité en peinture, 1978) и «Почтовая открытка» (La Carte postale, 1980) – он экспериментирует с конструкциями, которые могут быть названы скорее литературными, чем философскими. Его работа – это непрерывное исследование и оспаривание границ литературы и философии.

Жак Деррида активно участвовал в кампании по защите прав иммигрантов во Франции, боролся с апартеидом в Южной Африке, выступал в защиту диссидентов в Чехословакии. В 1981 году, совместно с Жан-Пьером Вернаном (Jean-Pierre Vernant) и другими друзьями организовал в Чехословакии «Общество Яна Гуса» для помощи преследуемым властью чешским интеллектуалам. В 1990 г. вел семинары в Академии наук СССР и МГУ. Почетный доктор Кембриджского университета (1992).

«ДЕКОНСТРУКЦИЯ» И «ГРАММАТАТОЛОГИЯ»
ДЕРРИДЫ

«Деконструкция» Жака Деррида демонстрирует, как то или иное философское положение оказывается подорванным, разрушенным самим текстом или в самом дискурсе, его утверждающем.

Западная философия, по мнению Деррида, базируется на том, что он называет «логоцентризмом», согласно которому существует некая фундаментальная инстанция смысла , истины, логики (logos). Это допущение порождает иерархические различения, такие, как смысл/форма, сущность/случайность, серьезный/несерьезный, буквальный/переносный, трансцендентальный/эмпирический, где первое понятие рассматривается как первичное, а второе оказывается производным, осложняющим или раскрывающим первое.

Деконструировать эти оппозиции означает прежде всего обратить иерархию , показав, что качества, относимые ко второму понятию, таковы, что именно первое понятие следует трактовать как вариант второго, а не наоборот: например, что буквальное есть не что иное, как частный случай переносного, фигурального (буквальное «забыло» о своей фигуральности).

В своей работе «О грамматологии» Деррида опирался на идеи Гуссерля и Лакана. Его диссертация была посвящена гуссерлевской феноменологии (опубликована только в 1990). Во введении книги «О грамматологии» говорится следующее о взаимоотношении Деррида с другими научными подходами (Гуссерль, Лакан):

Феноменология для Деррида – главная стихия мысли, живая среда заимствования понятий, самое раннее и самое сильное философское влияние. Феноменология – это средство вернуться к корням философского вопрошания, начать с чистой доски, заново увидеть мир, показать, как реальность является нам в дотеоретическом (но не наивном) опыте, подвесить все ответы на фундаментальные вопросы и сделать очищенные очевидности сознания основой подлинной науки. Все ранние работы Деррида так или иначе навеяны Гуссерлем. Во введении к «Происхождению геометрии» (1962) и в «Голосе и феномене» (1967), как затем и в «О грамматологии», осуществляется деконструкция гуссерлевской теории значения.

Главный предмет исследования феноменологии – человеческое сознание, которое есть нечто самостоятельное и ни от чего не зависящее (где находится у человека сознание – точно неизвестно). Чтобы его исследовать, необходимо «очистить» сознание от мыслей о бытии, об окружающей действительности, иначе мы не сможем обнаружить «чистое сознание».
Такое представление идет от идей Платона, который считал, что человек уже рождается с определенными образами, знаниями о мире. В результате дальнейшего углубления в структуру сознания обнаруживается основа всякой объективности – «трансцендентальное Я», которое предписывает предметному миру свои правила. Наш с вами внешний мир испытывает влияние «трансцендентального Я» (чистое сознание). Под влиянием «чистого сознания» появляется воображение или «чистая фантазия». Таким образом, феноменология занимается основными структурами знания и познания.
Средством познания данных сущностей является интуиция.
В феноменологической эстетике это выражается в существовании многослойной структуры произведений искусства.

Психоанализ для Деррида – это привилегированный материал, ибо в нем есть все (наука, поэзия, биография, институты), но все границы сдвинуты и поставлены под вопрос. У Деррида много работ о Фрейде (и о Лакане). С точки зрения грамматологической, главное достижение Фрейда – это доказательство невозможности чистого восприятия чего бы то ни было в жизни индивида и в культуре вследствие дифференциального характера «письма», т. е. процессов сдерживания, отсрочивания, сохранения, экономии. Психоаналитическая метафора письма – это фрейдовский «волшебный блокнот», в котором невидимо сохраняются разные слои записи.
В данном случае специфика речевого («живым голосом») общения больного с психоаналитиком Деррида не интересует: самое главное для него – это следы памяти, сберегающие неосознанное переживание для последующей его обработки, а также графические записи сновидений, подобные языковым, – именно они позволили Фрейду по-новому взглянуть на привычное соотношение сознания и бессознательного.

Решающим примером для Деррида является случай речи и письма, который обсуждается в «Грамматологии» .
Мыслители трактовали речь как естественную, непосредственную форму языка и недооценивали письмо, видя в нем лишь производную форму, суррогат живой речи. Тем самым они оттесняли на задний план важнейшие свойства языка, чтобы основать его понимание на идеализированной модели речи, особенно на опыте собственной речи, когда значение кажется непосредственно присутствующим. Письмо оставлялось в стороне как безличная и пустая техника записи; однако можно показать, что эта казалось бы пустая повторяемость есть условие существования любых знаков, а саму речь следует рассматривать как версию письма – письма в обобщенном значении, являющегося условием как речи, так и письма в узком смысле.

Такая инверсия подрывает логоцентрическую иерархию и раскрывает те свойства языка, которые были вытеснены и подавлены.

Здесь «письмо» выступает в качестве инструмента, который обязывает людей определенной культуры писать по заданным правилам (грамматическим, фонетическим), то есть наше мышление и способ выражения мыслей на письме обусловлен культурными рамками, которые вынуждают нас писать так, а не иначе, использовать повторяющиеся конструкции, которые на самом деле не могут отразить реального спектра переживаний человека.
Когда человек садится что-то писать, он попадает во власть «письма», он использует устоявшиеся обороты, грамматические конструкции и так далее, которые до него использовались много раз.
Единственное что спасает, это стиль, – который является индивидуальной особенностью человека и способствует отображению своих мыслей на письме особым образом. Но стиль надо развивать.

С другой стороны, письменный текст, помимо открытого смысла, может содержать, как известно, подтекст, который неосознанно оставлен автором и может быть проанализирован с точки зрения психоанализа, но и не только.
Например, если анализировать стих Лермонтова «Тучки небесные, вечные странники!» или «Белеет парус одинокий» с этих позиций, то это свидетельствуют о некой гомосексуальности поэта. Потому, что тучки – жен. род, а странники – мужской, да к тому же они хотят удалиться («изгнанники»). Ну, про «Парус» – это фаллический символ который одинок и что-то ищет. Но такой вывод будет получен, если использовать психоанализ.

ИДЕИ ДЕРРИДЫ

1) Деррида демонстрирует живучесть логоцентризма в западной мысли и неразрешимость его парадоксов, а также маловероятность его преодоления, поскольку любая критика логоцентризма опирается, в конечном счете, на логоцентрические понятия.

2) Деррида указывает на важность элементов, кажущихся маргинальными , и на зависимость систем от того, что они вытесняют и подавляют.

3) Деррида разрабатывает технику интерпретации , необычную для философии, поскольку она использует ресурсы риторики текста, и продуктивную для литературной критики, исследующей язык и его парадоксальность.

4) Хотя Деррида не предлагает собственной теории языка, его деконструкция других теорий показывает, что значение является продуктом языка, а не его источником , и что оно никогда не может быть вполне определенным, поскольку является результатом контекстуальных сил, которые не могут быть ограничены.

5) Наконец, работы Деррида ставят под сомнение различные понятия, на которых мы привыкли основываться , такие, как происхождение, присутствие, человеческое Я, показывая, что они скорее результаты, нежели чистые данности или основания.

ФИЛОСОФИЯ ДЕРРИДЫ

Считал себя продолжателем и критиком идей Хайдеггера и Фрейда.
Ввёл в философский и даже газетный язык ряд важных понятий, таких как деконструкция, письмо, дифферанс, след. Написал около восьмидесяти книг и более тысячи статей, интервью и т. п.

Многослойность и загадочность текстов Деррида – это зеркальное отражение сложности его личности. Как у почтовой открытки, у его философии и у него самого две нераздельно сросшиеся, образующие одно целое стороны. Он мыслитель-европеец, наследник, реинтерпретатор и оппонент линии Платона, Декарта, Гегеля, Гуссерля.

В то же время он был обладателем еврейского духовного наследия, составлявшего глубинный конститутив его творчества.

Критическое рассмотрение философии у Деррида происходит в рамках «грамматологии» и основывается на представлении о произвольности знака, о незначащей букве, которая является только следом знака. Значение понимается как своего рода сеть таких следов, и язык превращается в нечто лишенное основания. Для Деррида знак и его референт, какими бы они ни были, несинхронны: знак всегда запаздывает в своей фиксации жизни в мире, и любая знаковая система – это произвольно конструируемое посредующее звено, не имеющее объективной связи с референтом, не выражающее присутствия референта. Знаковая репрезентация предстает «как цепь непрерывных отсылок и референциальных сопоставлений, где сплошь фигурируют одни лишь знаки.

ДЕРРИДА

ДЕРРИДА

La voix et le phenomene, P., 1967 ; De la grammatologie, P., 1967 ; L"icriture et la difierence, P., 1967 ; Marges de la Philosophie, P., 1972 ; La verite" en peinture, P., 1978 ; Eperons: Les styles de Nietzsche, ., 1978.

Автономова Н. С., Филос. проблемы структурного анализа в гуманитарных науках, М., 1977 ; Филиппов Л., Грамматология Ж. Д., «ВФ», 1978 , JV5 1; Ecarts. Quatre essais a propos de Jacques Derrida, P., 1973 ; «L"Arc», 1973 , № 54; Politi-ques de la Philosophie. Chatelet, Derrida, Foucault, Lyotard, Ser-res, ed. D. Grisoni, P., 1976.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

ДЕРРИДА

ДЕРРИДА (Derrida) Жак ( . 15 июля 1930, Эль Биар, Алжир)-французский философ, представитель постструктурализма, постмодернизма. Преподавал в Сорбонне (1960-64), в Высшей Нормальной Школе, сотрудничал в журналах “Критик” и “Тель кель”, был одним из инициаторов создания (в 1983 г.) Международного философского коллежа (Париж) и первым его директором. Преподает в Школе высших исследований в области социальных наук (Париж), а также в ряде университетов США, где идеи деконструкции породили одно из основных направлений исследований на стыке литературной критики и философии. Среди значимых предшественников Деррида- Ницше, Фрейд, Гуссерль, Хайдеггер. Концепция Деррида перекликается с англо-американской философией логического анализа, однако все его контакты с философами этого направления (Остин , Серл) не свидетельствовали о поисках взаимопонимания, как, впрочем, и его контакты с представителями различных версий современной континентальной философии (Гадамер , Рикер и др.).

Первая диссертация Деррида посвящена гуссерлевской феноменологии (“Проблема генезиса в философии Гуссерля”, опубликована лишь в 1990). Деррида как философ сложился уже в 1960-е гг. Так, 1967 был ознаменован выходом в свет сразу трех работ Деррида: “Голос и явление”. “Письмо и различие”, “О грамматологии”, в которых была сделана заявка на новую философскую позицию-вторичную по материалу (философская ), но новаторскую по реализации (чтение философских текстов как риторико-метафорических). Речь идет о разборкесборке письменных текстов философской (и литературной) традиции, о выявлении в них опорных понятий “логоцентрической” метафизики, ставящей во главу угла наличие, присутствие, данность (понятий, чувственных впечатлений, опыта и проч.) и об их критике.

В 1970-е гг. яркие литературные эксперименты (такие, как “Глас”) сосуществуют с более “философичными” текстами (“Края-философии”; “Рассеяние”). В 1980-е и особенно 1990-е гг. можно отметить несколько больший к этико-политической проблематике ( политических документов, а также человеческих чувств, состояний, отношений, связанных с парадоксами дружбы, гостеприимства, свидетельства, дара и др.). В целом общие принципы работы с материалом остаются весьма сходными на протяжении всего его исследовательского пути. Различия касаются скорее удельного веса текстов-философских или литературных, хотя те и другие у него постоянно смешиваются. Основные области исследования-философия (Руссо , Кондильяк, Платон , Кант, Гегель , Гуссерль, Ницше , Хайдеггер. Левинас, Серл, Остин, Маркс), литература (Малларме, Понж, Целан, Бланшо , Жене, Софокл, Бодлер, Джойс, В. Беньямин, Соллерс, Флобер), гуманитарные науки (Мосс , Малиновский, Фрейд , П. де Ман, Р. Барт, Бенвенист).

В одном и том же тексте можно найти биографические и автобиографические моменты, цитаты, аллюзии, парадоксы разного рода, неологизмы, этимологические разыскания, художественный вымысел, комментарии, пародии, различных жанров и стилей. Среди сквозных тем, выявляемых при деконструкции текстов философской традиции,-парадоксы имени и именования; саморефереиции и начала рассуждения; подписи и социальные договора; “собственного” и постоянные взаимопревращения собственного и нарицательного, собственного и другого; повторение как первоначальность; событийность и сингулярность; перевод и и многое др. Все они так или иначе сводятся к невозможности показать системы посредством внутренних элементов самой системы - или, иначе говоря, неразрешимость в приблизительно геделевском смысле.

У Деррида почти нет “собственных” понятий: как правило, он берет их из чужих текстов, а потому они в любом случае трудно обобщаются, систем не образуют и остаются рядом нанизываний . Цельных больших книг на одну тему у него нет по определению-наиболее цельна среди них книга “О грамматологии”. В ней наиболее ярко задается основных понятий деконструкции, применяемых в “чтении” (и извлекаемых из чтения) Платона, Гуссерля, Ницше, Хайдеггера, Соссюра, Леви-Строса, Руссо. Эти понятия-письмо, прото-письмо, различАние, след, прото-след, артикуляция, графия, графика, грамма, про-грамма, запись и др. Главное здесь- письмо. Логоцентрическэя философия не замечала письма (за речью, духом, живым словом, наличием, логосом) или же видела в нем нечто искусственное, вторичное. Для Деррида письмо-это опорное понятие. Оно не затерто привычным употреблением, не имеет отрицательных ассоциаций в современной философии (Гуссерль или Барт, интересовавшиеся письмом,-это хорошие прецеденты). На обыденном уровне письмо тоже имеет свои преимущества: долговечнее речи, оно позволяет “общаться” с людьми, непосредственно не общаясь с ними, как это делал, напр., главный герой “Грамматологии” Жан-Жак Руссо, предпочитавший “скрываться и писать”. Письмо до речи-это, конечно, не письмо в собственном и узком смысле слова, но скорее “прото-письмо” (archi-écriture) - письмо как метафорическое обозначение самой возможности каких бы то ни было расчленений и артикуляций. Другое главное понятие Грамматологии как дисциплины. направленной на выявление базовых культурных артикуляций или письма в широком смысле слова,-различие, различАние. В отличие от различия в структурализме различие у Деррида не включено в систему оппозиций и не имеет смыслоразличающей роли: это различие в рассеянии. Семантически близко к нему “различАние” (diffërance): его отличает от “различия” (difference) только графика, никак не воспринимающаяся на слух. Раз не дано непосредственно, здесь и теперь, значит все представлено лишь своими значимыми отсутствиями, следами, зарубками, царапинами, метками. Все промедлено во времени и расставлено, разнесено в пространстве, и мы, стало быть, призваны увидеть и учесть этот интервал, промежуток, отрыв. Если спросить-промежуток между чем и чем? отрыв чего от чего?-то , наверное, будет либо сочтен бессмысленным, либо получит вполне традиционный ответ: идет об отрыве бытия от смысла, человека от смысла его бытия.

Как происходит постижение этой различенной в себе и отсроченной реальности? Как происходит, напр., постижение природы культурными средствами, переход природы в культуру, как мы можем понять этих понятийтерминов, их смысловые соотношения? Ответ может быть различный: развести значения (формальная логика); снять одно значение в другом (диалектическая логика); построить бинарную оппозицию “природа-культура” по критериям структурного метода; опосредовать эту оппозицию конкретными медиаторами по критериям мифологического мышления и т. д. Взяв из Руссо слово “восполнение” (supplément) (по-русски - приложение, дополнение, добавление и др.). мы получаем логику парадоксального достраивания, втягивающую в себя отношения внутреннего и внешнего, далекого и близкого, психического и физиологического, непосредственно данного и никогда не дающегося. “Раздразненные и выманенные наружу силы означения” сплетаются в такой клубок, что невозможное восполнение природы культурой не только совершается, но, оказывается, имеет место изначально (иначе не была бы той цельностью и совершенством, каковой она предстает у Руссо) и вместе с тем-остается неосуществленной, поскольку дополнение природы культурой предстает как подмена, в результате которой уже начинает “испытывать” нехватку и вся цепочка подстановок и подмен как бы поворачивает вспять. И это, по сути, общая процессов, которые происходят повсюду-и в жизни, и в познании.

Общее такой работы-деконструкция, и этим словом иногда характеризуется все Деррида в целом. Существует версий понимания де конструкции, в чем-то дополняющих друг друга. В известном “Письме японскому другу” (1985; опубликовано в Psyché: Inventions de l"autre. P., 1987, p. 387-394; рус. пер.-“ВФ”, 1992, № 4, с. 53-57) Деррида описывает различные стадии поиска слова, термина, принципа. Поначалу слово “деконструкция” было вариантом перевода двух немецких слов (Destruktion и Abbau), но такой французского понятия не устроил Деррида преобладанием отрицательного смысла. Поиск по французским толковым словарям продолжался, покуда в одном из них (Бешерель) не было найдено нужное-редкое для французского языка слово “деконструкция”, понимаемое как переводческой практики: “деконструкция”-это соответственно ломка иностранного слова при поиске эквивалента в родном языке, а “конструкция”-его пересоздание. Т.о., единственное приемлемое для Деррида французское значение термина было связано с импортом чужого и чуждого в свою культуру.

При этом Деррида заранее отметает все традиционные подходы к деконструкции: это не анализ (ибо она не приводит к простейшим элементам), не , не метод, не акт, не . Деконструкция для Деррида-это “мотив, стратагема” (в пер. с греч. стратагемавоенная хитрость). Все попытки решения вопроса о том, что есть деконструкция, по традиционной формуле логического суждения (S есть Р), заранее признаются неверными, а все суждения в форме констатации (т. е. сделанные в третьем лице единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения) - невалидными. Понять значение деконструкции можно лишь в конкретном контексте, при работе с рядами терминов, отчасти уже названных, отчасти добавляемых после чтения других текстов (письмо, след, различАние, супплемент, гимен, фармакон, парэргон и пр.)-этот ряд по определению открыт и незавершен.

Итак, понятия, относящиеся, условно говоря, кдеконструируюшему ряду, фрагментарны, дробны, контекстуально зависимы, растворены во множестве граней и оттенков значений. Если же мы обратимся к понятиям деконструируемого ряда, то увидим, что они, напротив, сверх-обобщены. Презумпция логоцентрической “виновности” заведомо лежит на всех разбираемых понятиях западной мысли. Соответственно и итогом деконструкции будет этой презумпции, этой интуиции, которая кажется все более обоснованной с каждым новым случаем обнаружения “наличия” (presence) за любым понятием- от досократиков и Платона до Мелани Кляйн, Якобсона или Фуко. Истоки самого понятия “наличие” можно найти и у Гуссерля, и у Хайдеггера, однако эту сверхобобщенную трактовку наличия можно найти только у Деррида. Его конструкция “наличия” покрывает огромные территории (интеллектуальные операции, сенсорно , бытие вообще) и включает по сути все отдельные понятия “логоцентрической метафизики” (сущее , сущность, эйдос , телос, субстанция , субъект и т. д. и т. п.). Тем самым, видимо, возникает диссимметрия между “объектом” и “приемом” его обработки: к сверхслитному объекту применяются сверхдифференцированные средства анализа.

Развертывание хитроумной мысли позволяет раскрыть тонкие оттенки смысла, модальностей высказываний, выявление множества разноплановых парадоксов в текстах, напоминая философии, что ей нужно постоянно давать себе отчет в изначальной метафоричности своих абстракций и быть готовой к самопересмотру. Откуда философии взять средства для этого-извне или изнутри? Скорее извне (из литературы, искусства, психоанализа, политики, гуманитарных наук, из невостребованного логикой материала), но в каком-то смысле и изнутри - для этого нужен особый угол зрения на собственный материал и его текстовую природу. Деконструкиия напоминает нам, что в принципе материалом философии может быть “что угодно”, и в этом смысле она растет из любого “сора”, как и поэзия. Но одновременно деконструкция вводит нас в заблуждение: философия , в отличие от поэзии, не растет, “как лопухи и лебеда”, для нее нужна жесткая самодисциплина и не просто работа с языком, но шлифовка языка как средства мысли.

И здесь мы попадаем н самый центр проблемы. Для Деррида подлинный философа-это “философ-художник” (именно это он ценил в Ницше). Его не интересуют сами тексты, которые он разбирает: ему важнее собственное к текстам, вплетенное в чтение текста, а также собственный стиль такой работы, узнаваемость собственной манеры письма, ее непохожесть на все другие манеры и стили. Деконструкция не претендует на ясные постановки вопроса и не предлагает никаких решений, но она делает собственное - яркое и артистичное - достойным внимания объектом. Важно понять, почему и при каких обстоятельствах философия входит в свой вираж, ставит в центр форму эссе, предполагающую определенную вольность в развертывании аргументации. И если эстетическая компонента была в философских рассуждениях всегда (как, впрочем, и в любом шаге разума, не отождествляемого с рассудком), то почему она сейчас становится главной?

И этот вопрос уместен, ибо Деррида всегда четко отличал вопрос о “пределах метафизики” и вопрос о “конце философии”. Более того, когда во Франции опасность нависла над системой школьного философского образования (школьники там изучают философию в последнем классе лицея и пишут в качестве главного экзамена на аттестат зрелости “рассуждение по философии”), то Деррида организовал умелое сопротивление этой опасности, защищая достаточно традиционный институт. Но он организовал и другое- Международный философский коллеж в Париже-место для нетрадиционной работы, где философия бы могла осмыслять себя в непосредственном столкновении с другими отраслями культуры-искусством, литературой, наукой, политикой. При этом заметим, что во Франции всяческие эксперименты с испытанием границ философии тем более допустимы и уместны, что у философии есть “твердое ядро”: она стабильно участвует в познавательных и образовательных процессах, в функционировании академических институтов, в “рациональной” системе разделения труда. Деррида нередко сравнивают с поздними софистами. Эстетический поворот в философии это постановка вопроса об условиях человеческого восприятия, о том, как сделать метафору подлинно концептуальным ресурсом. Но это относится, по-видимому, уже к сфере логической и нелогической семантики. Теперь у нас есть огромный материал философских и других культурных текстов, которые деконструированы. Спрашивается, что с ними делать дальше, как добиться того, чтобы эстетический взгляд на текст дал свой концептуально-философский результат?

Язык уже выступил средством риторического преобразования философии, но теперь он может средством ее критики или точнее-критики критики.

Соч.: L"origine de la géométrie de Husserl. P., 1962; La voix et la phénomène. P., 1967; L"écriture et diflërence. P., 1967; De la grammalologie. P., 1967; La dissémination. P., 1972; Marges-de la philosophie. P., 1972; Positions. P., 1972; Glas. P., 1974; L"archéologie du frivole. P., 1973; Eperons. Les styles de Nietzsche. P., 1978; La vérité en peinture. P., 1978; La carte postale: De Socrate à Freud et au-delà. P., 1980; D"un ton apocalyptique adopté naguère en philosophie. P., 1983; Autobiographies. L"enseignement de Nietzsche et la politique du nom propre. P., 1984; Parages. P., 1986; Schibboleth - pour Paul Celan. P., 1986; Psyché: Invention de l"autre. P., 1987; Ulysse gramophone. Deux mots pour Joyce. P., 1987; De l"esprit. Heideggeret la question. P., 1987; Signeponge. P., 1988; Mémoires pour Paul de Man. P., 1988; Limited Inc. P., 1990; Le problème de la genèse dans la philosophie de Husserl. P., 1990; L"autre cap. P., 1991; Donner le temps. I. La fausse monnaie. P.. 1991; Saufle nom. Galilée, 1993;Khora.P„ 1993; Passions. P., 1993;Spectresde Marx. P.. 1993; Poliliquesde l"amitié. P., 1994; Force de loi. P., 1994; Mal d"archivé. P., 1995; Le monolinguisme de l"autre. P., 1996; Apories. Mourir-s"entendre aux “limites de la vérité”. P., 1996; Résistances de la psychanalyse. P., 1996; Adieu-à Emmanuel Levinas. P., 1997; De l"hospitalité. P., 1997; Cosmopolites de tous les pays, encore un effort! P., 1997; Demeure. Maurice BIanchot. P., 1998; Donner la mort. P., 1999; Начало геометрии. M.. 1996; Позиции. К., 1996; Шпоры: стили Ницше.-“ФН”, 1991, № 3-4; Эссе об имени (Страсть , Кроме имени. Хора). СПб., 1998; О грамматологии. М., 2000.

Лит.: Les fins de l"homme. A partir du travail de Jacques Derrida. P., 1981; Ryan M. Marxism and deconstruction. Baltimore - L, 1982; Marx after Derrida.-“Diacritics”, a review of contemporary criticism. Winter 1985; Gaschê R. The Tain of the Mirror. Derrida and the Philosophy of Reflection. Cambr. (Mass.)-L., 1986; Harris C. Derrida. L., 1987; Steinmetz R. Les styles de Derrida. Bruxelles, 1994; Kofman S. Lectures de Derrida. P., 1984; Deconstruction and Philosophy, ed. by J. Sallis. Chi.-L., 1987; Derrida and Deconstruction, ed. by Н. J. Silverman. N. Y.- L., 1989; Redrawing the lines. Analytic Philosophy, Deconstruction, and Literary Theory. Minneapolis, 1989; Derrida.- “Revue philosophique de la France et de l"étranger”. P., 1990, ¹ 2; Sienninglon G.. Derrida J. Jacques Derrida. P., 1991; Zima P. La deconstruction. Une critique. P., 1994; Le passage des frontières. Autour du travail de Jacques Derrida. P., 1994; Farrel F. B. Subjectivity, Realism and Postmodernism. Cambr., Wb".MalabouC., Derrida J. La contre-allée. P., 1999; L"animal autobiographique. Autour de Jacques Derrida. P., 1999; Автономией Н. С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. М., 1977; Жак Деррида в Москве. М., 1993; Соколов Б. Г. Маргинальный

Жак Деррида родился в богатой еврейской семье, начальное образование он получил в хедере, затем отправился во Францию получать светское образование. После окончания лицея (1953) поступил в Эколь нормаль суперьер в Париже, где познакомился с Л. Альтюссером , М. Фуко , П. Бурдье , Ж. Женеттом. В 1960-1964 годах Деррида преподавал в Сорбонне, был ассистентом С. Башляр, Ж. Кангийема, П. Рикера . В 1962 году вышла его первая работа, в которой можно обнаружить все основные темы его будущих исследований, - «Введение» к «Началам геометрии» Гуссерля .

С 1964 года Деррида работал профессором философии парижской Гранд Эколь. В 1966 году Рене Жирар пригласил его на коллоквиум в Балтиморе, с этого времени начинается сотрудничество Деррида с рядом американских университетов. В 1967 публикуется несколько центральных произведений Деррида, его работы получают признание по всему миру, однако во Франции академическая среда относится к нему весьма сдержанно. В 1972 участвует в коллоквиуме в Серизи, посвященном творчеству Ницше , в 1974 году становится одним из основателей авторитетной серии современной философской литературы «Философия в действии» (La philosophie en effet). В 1980 Деррида защищает диссертацию в Сорбонне. В 1981 участвует в движении в защиту чешских интеллектуалов, приезжает в Прагу, где его арестовывают по обвинению в распространении наркотиков; только после вмешательства Ф. Миттерана и французского правительства чешские власти освободили Деррида. В 1983 Деррида становится первым директором только что основанного Международного философского колледжа, затем избирается в Высшую школу социальных наук на должность старшего преподавателя. На протяжении 1980-х гг. Деррида принимает участие во многих политических акциях, например, встречается с палестинскими интеллектуалами, а также снимается в нескольких фильмах («Disturbance» Гэри Хилла). В 1989 году он выступает с докладом на коллоквиуме, организованном Юридической школой Сардоцо в Нью-Йорке, с которого начинается период деконструктивистских исследований в области теории права и справедливости. В 1990 философ посетил СССР по приглашению Академии наук, им были прочитаны лекции, посвященные теме «национализма в философии», также Деррида провел несколько встреч и семинаров с российскими философами. По материалам этой поездки была издана книга «Жак Деррида в Москве».

Главными источниками исследований Деррида стали критически переосмысленные феноменология Э. Гуссерля, фундаментальная онтология М. Хайдеггера , спекулятивная логика Гегеля, а также общая структуралистская парадигма, завоевавшая признание в 1960-е гг. Большое значение для Деррида приобрела традиция литературного авангарда. Его критический подход, впоследствии получивший название «деконструкция », отправляется от анализа учения Гуссерля о знаке, которому посвящена работа «Голос и феномен» и предисловие Деррида к «Началам геометрии» Гуссерля. По мнению Деррида, в гуссерлевском описании знака и классификации разных типов означивания просматривается типичная для западной метафизики привилегия присутствия (данности смысла, самоданности сознания, изначальности природы или субстанции и т. п.). Знак выступает в качестве метафизического понятия, которое, однако, способно поставить под вопрос саму метафизику, если нам удастся показать, что процесс означивания не может быть исключен в результате феноменологической редукции. Деррида демонстрирует, что первично данный в интуиции феноменологический смысл не может быть внешним или предшествующим по отношению к знаку, то есть структура знака оказывается более общей, нежели структура самого присутствия. Процедура подобного показа (деконструкция) намечает основную канву работ Деррида, связанных с ограничением действия центральных посылок западной метафизики, истолкованной как онто-тео-телеология (то есть теория, исходящая из примата «живого настоящего», присутствия, отождествляемого с Высшим Сущим и высшей целью). Работы Деррида, не облекаясь в формы завершенного учения, всегда остаются соотнесенными с частными, сингулярными, событиями европейского мышления - так, он занимается анализом произведений Арто , Фрейда , Руссо , Леви-строса , Гегеля , обнаруживая в них возможность деконструкции общей метафизической интенции стирания знака в пользу присутствия и связанного с присутствием «голоса» («фоноцентризм» метафизики). Неустранимость динамической и экономической работы означивания (или различения, differance), которая налагает ограничение на задание независимой инстанции присутствия, метафизического центра, приводит Деррида к установлению такого уровня онтологической игры, который, не будучи метафизическим «началом», «архе», описывается в качестве предшествующего по отношению к самой философии присутствия. Подобный уровень у Деррида в наиболее общем виде получает название «архиписьма» (archi-ecriture), чем подчеркивается фундаментальность письменной коммуникации, традиционно противопоставляемой устной.

Основные положения Деррида были сформулированы в работах 1960 - 1970 гг., среди которых следует выделить «О грамматологии», ставшую своеобразной «библией» постструктурализма, а также сборники статей «Письмо и различие» и «Края философии». В «Диссеминации» Деррида вводит образ рассеяния, разбрасывания, преследующего метафизическую экономию смысла как собирания, сохранения и «снятия». В «Позициях», сборнике интервью и бесед, Деррида разъясняет свою философскую позицию, эксплицируя ее отношение к классической семиологии, гегелевской диалектике и диалектическому материализму. Деррида, последовательно уклоняясь от какого бы то ни было оформления собственной практики письма в виде философской теории (которая, по мысли Деррида, неминуемо связана с метафизическим приматом присутствия), создает ряд экспериментальных работ, в которых деконструкция остается в своеобразном подвешенном состоянии; среди них необходимо выделить «Похоронный звон» (Glas) - текст, построенный на бесчисленном множестве пересечений между Гегелем и Ж. Жене . Произвольная игра с «означающими» позволяет Деррида подтвердить свой тезис об обязательном наличии «внешнего» для любого «внутреннего» или «глубинного» конституирования смысла, показывая, таким образом, основания и мотивы традиционного для философии запрета на литературную и поэтическую игру, которая интерпретируется Деррида в контексте прочтения основных идей Ж. Батая о письме как суверенной операции, выполняющей не «редукцию к смыслу» (то есть феноменологическую редукцию), а «редукцию смысла». В то же время Деррида считает, что «письмо» не может быть объявлено простым «противником» разума, чем-то иррациональным, поскольку простая оппозиция разума и не-разумности вписана в структуру любого метафизического рассуждения, как раз и испытывающего деконструкцию. Письмо оказывается не отдельным онтологическим регионом, противопоставленным другому, а условием любого расчленения, различения, которое предполагает собственную не-первичность, «дополнительность».

В 1980 - 1990 гг. Деррида большое внимание уделяет проблемам коммуникации, подписи и «собственного имени», интерсубъективности, справедливости и демократии. По мысли Деррида, собственное имя (и имя собственное), столь значимое для западной культуры, всегда функционирует «по краям» языка, это слово, которое стремится перестать быть словом, что не избавляет его от необходимости быть вписанным в систему языковых различий. Деррида выступает с критикой получившей в 1980-х гг. распространение теории перформативных языковых актов, способных восстановить очевидную истину языковых выражений, отсылающих к собственному осуществлению в процессе произнесения (так, выражение «Приказываю!» при своем произнесении уже является приказом). В то же время Деррида пытается найти новые ресурсы для таких традиционных понятий западной мысли, как справедливость, демократия, закон. Деконструкция не равна обычной идеологической критике, предполагающей, что за всякой практикой исполнения справедливости скрывается насилие и установившийся в обществе порядок незримого принуждения, а за каждым декларируемым законом стоит лишь «обосновывающий» его «закон силы». Для Деррида деконструкция закона и его «буквы» приводит не к открытию «духа» закона, а к области «недеконструируемого», которая служит в качестве самого исполнения справедливости, которое может быть справедливым только потому, что оно не скреплено никаким предданным смыслом того, «что значит быть справедливым». Политико-философские занятия Деррида включают в себя обращение к текстам Маркса , который в 1990 гг. сдается в архивы истории такими теоретиками всемирного либерализма, как Ф. Фукуяма . По мнению Деррида, коммунизм остается наиболее значимой попыткой наметить пределы метафизической и, соответственно, капиталистической экономии производства, смысла и человеческих отношений. Несмотря на ряд метафизических импликаций, тексты Маркса остаются горизонтом любого современного философского и политико-философского исследования.

Жак Деррида (фр. Jacques Derrida, 15 июля 1930, Эль-Биар, Алжир — 9 октября 2004, Париж, Франция) — французский философ и теоретик литературы, создатель концепции деконструкции. Один из самых влиятельных философов конца ХХ века, Деррида игнорируется в англо-американской традиции аналитической философии.

Жак Деррида был третьим ребёнком своих родителей. Они назвали его Жаки (Jackie), предположительно в честь некоего голливудского актёра, впоследствии, перебравшись в Париж, он поменял своё имя на более привычное французам «Жак»).

В 1942 году, на втором году обучения, Деррида был исключён из лицея по причине национальности: режимом Виши была установлена квота для учеников-евреев.

В 1948 году серьёзно увлекся философией Руссо, Ницше и Камю.

В 19 лет переехал из Алжира во Францию, где с третьей попытки в 1952 году поступил в Высшую нормальную школу. Здесь Деррида, в частности, посещает лекции Фуко, заводит знакомство с ним и с другими впоследствии знаменитыми французскими нтеллектуалами.

В 1960-1964 годах был ассистентом в Сорбонне. С 1964 года Деррида — профессор философии в Grandes Ecoles в Париже.

В 1966 году принимает участие в Международном коллоквиуме «Языки критики и гуманитарные науки» в университете Джонса Хопкинса (Балтимор), вместе с Р. Бартом и др.

В 1968-1974 годах преподавал в Университете Джонса Хопкинса. С 1974 — преподаватель Йельского университета.

Основная цель Деррида — борьба с европейской философской традицией с помощью созданного им проекта деконструкции. Для Деррида такая борьба имеет позитивный смысл и позволяет обновить понимание места человека в мире. Деррида постоянно подвергался критике по самым разным вопросам: от упрёков в излишней педантичности при анализе текстов до обвинений в обскурантизме. Философ старался отвечать своим многочисленным оппонентам — от Серля до Фуко и Хабермаса.

В своих работах Деррида затрагивал широкий круг вопросов — от онтологических и эпистемологических проблем философской традиции (знание, сущность, бытие, время) до проблем языка, литературы, эстетики, психоанализа, религии, политики и этики.

В поздний период Деррида сосредоточился на этико-политической проблематике.

Книги (17)

От Вавилона до Холокоста (комплект из 4 книг)

В предлагаемый читателю сборник Жака Деррида (1930-2004), последнего в плеяде великих философов ХХ века, вошли четыре работы середины 80-х годов.

Центральное место в собрании занимает большая работа «Шибболет», посвященная философским коннотациям творчества одного из величайших поэтов двадцатого века Пауля Целана. Остальные тексты: содержащие анализ американской «Декларации независимости» знаменитые «Отобиографии», где темы автобиографии, учреждающей (в частности, юридическое) право подписи, государства и обучения укоренены в многообразии подчас не слишком известных текстов Ницше; «Вавилонские башни» — одна из интереснейших работ по философской и даже филологической проблематике перевода; и эффектный «полилог» — «Золы угасшъй прах», где в свободной, поэтизированной манере сочетаются многие из сквозных тем мыслителя: от Вавилона до Холокоста.

Письмо и различие

Один из центральных сборников программных текстов крупнейшего современного мыслителя содержит экспериментальные статьи, в живом виде представляющие и наглядно демонстрирующие творческую технику и технологию той философской работы, результаты которой позднее войдут в книги "Из грамматологии" и "Диссеминация".

Написанные еще до социокультурного и идеологического оформления деконструкции как отчетливого проекта эти тексты намечают цепочку последовательных ходов и становления мысли, очерчивающих концептуальный поворот, который порождает жаркие дискуссии на переднем крае философии.

Позиции

Эта книга видного мыслителя XX в., мэтра постструктурализма Жака Деррида является знаковой. По мысли самого философа, именно с этого сборника интервью стоит начать изучение проблематики, которой посвящены его работы. Не являясь пропедевтикой, текст позволяет читателю погрузиться в процессе активной интерпретации в практику деконструкции.

Здесь получают краткую и ясную характеристику ключевые концепты философии Деррида: «деконструкция», «difference», «письмо», «преодоление метафизики». Стилистика непринужденной беседы делает доступным текст не только специалисту, но и читателю, не знакомому с постструктуралистскими стратегиями философствования.

При этом важно не обманываться радостью поспешного понимания, поскольку существуют специфические трудности и парадоксы интерпретации, связанные с различием между отправленным и полученным сообщением. Ведь значение, являющееся результатом контекстуальных сил, никогда не может быть строго определенным, и «изъясняться на своем языке — значит требовать перевода, взывать о переводе».

В 1964 начал преподавать философию. Заметной фигурой во французской философии Деррида стал в 1967, когда выходят три его книги: Голос и феномен (La Voix et le phénomène ), Письмо и различие (L"Écriture et la différence ) и Грамматология (De la Grammatologie ). С 1968 по 1974 он постоянно преподает в университете Джонса Хопкинса, а после 1974 – в Йельском университете.

«Деконструкция» Жака Деррида демонстрирует, как то или иное философское положение оказывается подорванным, разрушенным самим текстом или в самом дискурсе, его утверждающем. Западная философия, по мнению Деррида, базируется на том, что он называет «логоцентризмом», согласно которому существует некая фундаментальная инстанция смысла, истины, логики (logos). Это допущение порождает иерархические различения, такие, как смысл/форма, сущность/случайность, серьезный/несерьезный, буквальный/переносный, трансцендентальный/эмпирический, где первое понятие рассматривается как первичное, а второе оказывается производным, осложняющим или раскрывающим первое. Деконструировать эти оппозиции означает прежде всего обратить иерархию, показав, что качества, относимые ко второму понятию, таковы, что именно первое понятие следует трактовать как вариант второго, а не наоборот: например, что буквальное есть не что иное, как частный случай переносного, фигурального (буквальное «забыло» о своей фигуральности).

Решающим примером для Деррида является случай речи и письма, который обсуждается в Грамматологии . Мыслители трактовали речь как естественную, непосредственную форму языка и недооценивали письмо, видя в нем лишь производную форму, суррогат живой речи. Тем самым они оттесняли на задний план важнейшие свойства языка, чтобы основать его понимание на идеализированной модели речи, особенно на опыте собственной речи, когда значение кажется непосредственно присутствующим. Письмо оставлялось в стороне как безличная и пустая техника записи; однако можно показать, что эта казалось бы пустая повторяемость есть условие существования любых знаков, а саму речь следует рассматривать как версию письма – письма в обобщенном значении, являющегося условием как речи, так и письма в узком смысле. Такая инверсия подрывает логоцентрическую иерархию и раскрывает те свойства языка, которые были вытеснены и подавлены.

Суммируем то, что сделал Деррида в своих работах, в следующих пяти пунктах. (1) Деррида демонстрирует живучесть логоцентризма в западной мысли и неразрешимость его парадоксов, а также маловероятность его преодоления, поскольку любая критика логоцентризма опирается, в конечном счете, на логоцентрические понятия. (2) Деррида указывает на важность элементов, кажущихся маргинальными, и на зависимость систем от того, что они вытесняют и подавляют. (3) Деррида разрабатывает технику интерпретации, необычную для философии, поскольку она использует ресурсы риторики текста, и продуктивную для литературной критики, исследующей язык и его парадоксальность. (4) Хотя Деррида не предлагает собственной теории языка, его деконструкция других теорий показывает, что значение является продуктом языка, а не его источником, и что оно никогда не может быть вполне определенным, поскольку является результатом контекстуальных сил, которые не могут быть ограничены. (5) Наконец, работы Деррида ставят под сомнение различные понятия, на которых мы привыкли основываться, такие, как происхождение, присутствие, человеческое Я, показывая, что они скорее результаты, нежели чистые данности или основания.