Путешествие пилигрима, беньян джон. Джон Баньян. Путешествие пилигрима Путь паломника джон беньян краткое содержание
Роман Джона Беньяна "Путь паломника
" является одной из самых знаменательных книг, написанных на английском языке. Достаточно сказать, что по числу переводов произведение уступает разве что Библии - таких переводов более двухсот. "Путь паломника" уже давно стал неотъемлемой частью классического наследия английской словесности, прочно заняв место в ряду самых известных литературных памятников. Следы его воздействия легко обнаружить у Дефо, Свифта, сестер Бронте, а Теккерей заимствовал из "Пути паломника" название своего лучшего романа "Ярмарка тщеславия".
Сюжет романа представляет собой аллегорическое путешествие Христианина к Небесному граду. Сбежав из Города Погибели, он проходит через такие многозначительные пространства, как Трясина Уныния, Долина Унижения, Гора Наживы, Крепость Сомнения и прочие места скорби и радости, стремясь к Благодати и Истине, переживая многочисленные приключения, от сражения с чудовищем Аполлионом до заточения в темницу Великана Отчаяния.
Александр Пушкин
Странник
IОднажды странствуя среди долины дикой,
Внезапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен.
Как тот, кто на суде в убийстве уличен.
Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки
И горько повторял, метаясь, как больной:
«Что делать буду я? что станется со мной?»
И так я, сетуя, в свой дом пришел обратно.
Уныние мое всем было непонятно.
При детях и жене сначала я был тих
И мысли мрачные хотел таить от них:
Но скорбь час от часу меня стесняла боле;
И сердце наконец раскрыл я поневоле.
«О горе, горе нам! Вы, дети, ты, жена! -
Сказал я, - ведайте: моя душа полна
Тоской и ужасом, мучительное бремя
Тягчит меня. Идет! Уж близко, близко время:
Наш город пламени и ветрам обречен;
Он в угли и золу вдруг будет обращен,
И мы погибнем все, коль не успеем вскоре
Обресть убежище; а где? о горе, горе!»
Мои домашние в смущение пришли
И здравый ум во мне расстроенным почли.
Но думали, что ночь и сна покой целебный
Охолодят во мне болезни жар враждебный.
Я лег, но во всю ночь все плакал и вздыхал
И ни на миг очей тяжелых не смыкал.
Поутру я один сидел, оставя ложе.
Они пришли ко мне; на их вопрос я то же.
Что прежде, говорил. Тут ближние мои.
Не доверяя мне, за должное почли
Прибегнуть к строгости. Они с ожесточеньем
Меня на правый путь и бранью и презреньем
Старались обратить. Но я, не внемля им,
Все плакал и вздыхал, унынием тесним.
И наконец они от крика утомились
И от меня, махнув рукою, отступились,
Как от безумного, чья речь и дикий плач
Докучны и кому суровый нужен врач.
Пошел я вновь бродить, уныньем изнывая
И взоры вкруг себя со страхом обращая,
Как раб, замысливший отчаянный побег.
Иль путник, до дождя спешащий на ночлег.
Духовный труженик - влача свою веригу,
Я встретил юношу, читающего книгу.
Он тихо поднял взор - и вопросил меня,
О чем, бродя один, так горько плачу я?
И я в ответ ему: «Познай мой жребии злобный:
Я осужден на смерть и позван в суд загробный -
Я вот о чем крушусь: к суду я не готов,
И смерть меня страшит».
«Коль жребий твой таков, - Он возразил, -
И ты так жалок в самом деле,
Чего ж ты ждешь? зачем не убежишь отселе?»
И я: «Куда ж бежать? какой мне выбрать путь?»
Тогда: «Не водишь ли, скажи, чего-нибудь?» -
Сказал мне юноша, даль указуя перстом.
Я оком стал глядеть болезненно-отверстым,
Как от бельма врачом избавленный слепец.
«Я вижу некий свет», - сказал я наконец.
«Иди ж, - он продолжал, - держись сего ты света;
Пусть будет он тебе единственная мета.
Пока ты тесных врат спасенья не достиг,
Ступай!» - И я бежать пустился в тот же миг.
Побег мой произвел в семье моей тревогу,
И дети, и жена кричали мне с порогу,
Чтоб воротился я скорее. Крики их
На площадь привлекли приятелей моих;
Один бранил меня, другой моей супруге
Советы подавал, иной жалел о друге,
Кто поносил меня, кто на смех подымал,
Кто силой воротить соседям предлагал;
Иные уж за мной гнались; но я тем боле
Спешил перебежать городовое поле,
Дабы скорей узреть - оставя те места,
Спасенья верный путь и тесные врата.
Часть I
Христианин
Вертеп и сновидец
Когда я странствовал по дикой пустыне этого мира, я наткнулся на одно место, где находился вертеп. Там я лёг отдохнуть и вскоре заснул. И вот приснился мне сон:
Вижу человека, одетого в грязные рубища, который стоял неподвижно на дороге, спиной к своему жилищу. В руках его была книга, а на спине тяжелое бремя. Гляжу он открывает книгу и читает, но почему-то вдруг залился слезами и задрожал (Ис. 64, 6; Лук. 14, 33). Потом, как бы не в силах превозмочь тревожного чувства, он воскликнул отчаянным голосом: «Что мне делать?»
В этом грустном расположении духа он вернулся к себе домой и, насколько мог, превозмогал себя, чтобы жена его и дети не заметили его скорби. Не долго удалось ему скрывать перед ними душевное страдание, так как оно постоянно усиливалось. Наконец, решился он высказаться семейству и обратился к нему со словами: «О, милая моя жена и возлюбленные дети, я, друг ваш, вне себя от горя, от тяжелого бремени, которое сильно меня гнетёт. Притом я узнал достоверно, что наш город будет сожжён небесным огнем, и мы все погибнем неминуемо, если не найдём пути, которого я пока ещё не знаю, но по которому только и возможно спастись от ужасной смерти».
При этих словах все его близкие сильно опечалились и изумились, не потому, чтобы доверились его речам, но потому, что сочли их доказательством умопомешательства, и так как приближалась ночная пора, они решили, что несколько часов отдыха успокоют его мозговое волнение, и убедили его лечь в постель. Однако ночь прошла также без сна, и беспокойство не уменьшилось. До самого утра он плакал и вздыхал. На другой день жена его и дети пришли осведомиться о его здоровье. Ответ был, что ему все хуже и хуже, и тут он снова заговорил с ними о смущающей его мысли. Это привело их в раздражение. Сперва они пытались заглушить его расстроенное воображение разными жесткими упреками, потом старались рассеять пустой болтовней; там опять принимались его бранить и, наконец, стали избегать всякого с ним сообщения. Он стал также уединяться, молился за них, жалел, что они ему не хотят верить, и оплакивал свое собственное горькое положение. Иногда ходил он прогуливаться в одиночестве по широкому полю, читая и молясь, и таким образом провел он несколько дней.
Вот вижу я его однажды скитающимся по полю и по своему обыкновению занятым чтением книги, и мне показалось, что он стал еще мрачнее. И вдруг он снова громко воскликнул: «Что мне делать, чтобы спастись?» (Деян. 16, 30–31).
Я видел, как он нерешительно и боязливо озирался во все стороны, как будто отыскивая путь, по которому следует ему бежать. Между тем, он не трогался с места, не зная, который из многих ему избрать. Но вот, вижу, подходит к нему человек по имени Евангелист и спрашивает: «О чем ты плачешь?» (Иов 33,23)
Он отвечал: «Эта книга, которую теперь читаю, убеждает меня, что я осужден на смерть и после должен предстать на судилище, а я сознаюсь, что ужасаюсь первого и не в силах выдержать другое» (Евр. 9, 27; Езек. 22, 14).
Тогда сказал ему Евангелист: «Но почему же ты ужасаешься смерти, когда жизнь исполнена стольких зол?» Он отвечал: «Я боюсь, как бы это тяжелое бремя на спине не потянуло меня ниже самой могилы, и я тогда провалюсь в место сожжения. А если не гожусь для тюрьмы, то без сомнения меня еще более страшат судилище и казнь (Ис. 30, 33). И все эти мысли вызвали у меня слезы отчаяния».
На это возразил Евангелист: «Ежели твое положение таково, почему же ты не трогаешься с места?». «Потому, - отвечал он, - что не знаю, куда мне идти». Тут Евангелист вручил ему сверток из пергамента, на котором было написано: «Беги от наступающего гнева!» (Мат. 3, 7). Прочитав эти слова, бедный человек внимательно взглянул на Евангелиста и спросил: «Но куда же мне бежать?» Указав пальцем в даль по широкому полю. Евангелист сказал: «Видишь ли ты там, вдали, Тесные Врата?» (Мат. 7, 13–14). - «Нет», - ответил человек.
«Ну так, - продолжал Евангелист, - видишь ли вдалеке блестящий свет?».
«Кажется, я вижу вдали свет».
«Старайся же, чтобы этот свет всегда был перед твоим взором, - сказал Евангелист, - и ступай по направлению к нему. Ты тогда дойдешь до Тесных Врат, постучись и тебе скажут, как поступать далее».
Вижу я, что человек моего сновидения опрометью пустился бежать в указанную сторону. Не успел он еще очень удалиться от своего дома, как жена его и дети, увидев его бегущим от них, подняли громкий вопль, умоляя его вернуться. Но он заткнул себе уши пальцами и побежал еще скорее, восклицая: «Жизнь, жизнь, вечная жизнь!» Он даже не обернулся, чтобы взглянуть на них, но пустился бегом к середине поля (Лук. 14,26; Быт. 19, 27).
Все его соседи по дому вышли также посмотреть на него. Некоторые надсмехались над ним, другие порицали его, а иные со слезами звали его назад. Из числа последних двое решились вернуть его во что бы то ни стало.
Одного из них называли Упрямым, а другого Сговорчивым. В это время бежавший был уже далеко, но они все-таки решились догнать его и пустились за ним в погоню. В самом деле они вскоре настигли своего друга.
Джон Баньян (Беньян, Бэньян, Буньян, John Bunyan, 28 ноября 1628 — 31 августа 1688) — английский писатель, баптистский проповедник.
С 1644 по 1647 годы служил в гарнизоне Ньюпорт Пэгнелл. В 1649 году Беньян женился. В 50-х годах Джон Беньян становится очень религиозен, раскаивается в грехах, его крестили, и он стал членом баптистской церкви Бедфорда в 1653 году.
В 1650 году у него родилась слепая дочь, Мэри, и затем вторая дочь, Элизабет, вскоре после которых родилось ещё двое детей, Джозеф и Томас. В 1655 году, после переезда в Бедфорд, умерли и его жена, и его наставник по вере Джон Гиффорд. Баньян был убит горем, и его здоровье сильно пошатнулось, хотя в том же 1655 году он стал диаконом церкви Святого Павла в Бедфорде, и начал с успехом проповедовать.
В 1658 году, в возрасте 30 лет его арестовали за проповедь в местечке Итон Сокон, и в 1658 году его обвинили в проповедовании без лицензии. Несмотря на это он продолжал до ноября 1660 года, когда его посадили в окружную тюрьму на Силвер Стрит в Бедфорде.
Беньян женился во второй раз, на Элизабет, с которой у него было ещё двое детей, Сара и Джозеф. В том же самом году, с Реставрацией монархии Карлом II, началось преследование Беньяна, так как страна вернулась к англиканству. Молитвенные дома были закрыты, и все граждане должны были посещать англиканские приходские церкви.
Наказуемым законом стало «проведение святых богослужений в несоответствии с ритуалами церкви или не по распоряжению Епископа на обращение к пастве». Беньян больше не мог свободно проповедовать; он лишился права, которым он пользовался во время Пуританской Республики, и 12 ноября 1660 года его арестовали во время частной проповеди в Нижнем Самселле, к югу от Бедфорда.
В 1666 году Беньяна ненадолго освободили, буквально на несколько недель, перед тем как его снова арестовали за чтение проповедей и отправили обратно в тюрьму Бедфорда ещё на шесть лет. В марте 1675 года Баньяна опять посадили в тюрьму за проповедование. Как ни странно, именно квакеры добились освобождения Беньяна. Когда король попросил лист с фамилиями для помилования, они дали и имя Беньяна, как члена их общины. Через шесть месяцев он был свободен, и, так как он был очень популярен, его больше не арестовывали.
Когда Беньян ехал из Лондона в Рединг, он простудился и слег с лихорадкой. Он умер в доме своего друга Джона Струдвика, торговца бакалеей и свечами, 31 августа 1688 года. Могила Беньяна находится на кладбище Банхилл Филдс в Лондоне.
Беньян написал «Путешествие Пилигрима» (также переводится «Путь Паломника») в двух частях, первая из которых была опубликована в Лондоне в 1678 году, и вторая — в 1684 году.
Две другие успешные работы Беньяна менее известны — это «Жизнь и Смерть Мистера Бэдмэна» (1680), воображаемая биография, и «Духовная война» (1682), аллегория. Третья книга, раскрывающая внутренний мир Беньяна и подготовку к предназначенной ему миссии — «Милость Божья, сошедшая на главного грешника».
А.Н.Горбунов
ПУТЬ СКВОЗЬ ТЕСНЫЕ ВРАТА
(Джон Беньян. Путь паломника. М.: Грант, 2001. (с) А. Горбунов, предисловие, с. 5-15)
Однажды странствуя среди долины дикой,
Внезапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен,
Как тот, кто на суде в убийстве обличен.
Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки
И горько повторял, шатаясь как больной:
“Что делать буду я? Что станется со мной?”
Так Пушкин в своем позднем стихотворении “Странник” перефразировал первые строки книги Джона Баньяна “Путь паломника”:
“Когда я проходил пустынею сего мира, то случайно попал в такое место, где нашел себе укрытие, и лег в этом укрытии с тем, чтобы заснуть, а когда я спал, то видел сон. Снилось мне, что вот я вижу человека, одетого в лохмотья, и стоит он, отвернувшись лицом от своего дома, с книгою в руке и великим на спине бременем. Посмотрел я и увидел, что он открыл книгу и читал по ней, а когда он читал, то пребывал в плаче и трепете; и, не в силах более сдерживаться, воскликнул он горестно, говоря: “Что же мне делать?”
Несколькими фразами позже герой сформулировал этот извечный вопрос более точно в духе религиозного видения всей книги: “Что мне делать, чтобы спастись?” Ответ, который в художественно иносказательной форме дал Баньян, сразу же привлек к себе множество читателей и быстро превратил “Путь паломника” в одну из самых знаменательных книг, написанных на английском языке. Достаточно сказать, что по числу переводов “Путь паломника” уступает разве что Библии - таких переводов более 200. И дело не только в том, что миссионеры, проповедовавшие христианство в его протестантском варианте, обычно переводили “Путь паломника” на языки туземцев сразу же вслед за Библией, так как считали, что книга Баньяна лучше любой другой отвечает их целям, в образно-доходчивой форме излагая основы их веры. Но было бы совершенно неверно видеть в книге только этот ее проповеднический пласт. “Путь паломника” уже давно стал неотъемлемой частью классического наследия английской словесности, прочно заняв место в ряду самых известных литературных памятников.
Как и любой литературный памятник, “Путь паломника” является книгой “на все времена”, которая вместе с тем неразрывно связана с породившей ее эпохой и которую нельзя понять, не зная этой эпохи.
Джон Баньян (1628-1688) жил в один из самых бурных периодов английской истории, который коренным образом изменил весь уклад английской жизни. В течение 17 века Англия из страны, где король боролся за абсолютную власть, независимую от парламента, и где английская Церковь, поддерживавшая короля, обладала монополией на совершение богослужений, превратилась в страну, где реальная власть перешла к парламенту и где воцарилась, если и не полная, то по крайней мере, относительная религиозная терпимость.
Детство Баньяна совпало с периодом религиозного брожения и нарастающего недовольства правлением Карла I, а потом в стране началась гражданская война (1642 - 1645), которая окончилась победой республиканцев. В 1649 году Карл I был казнен, и Англия провозглашена республикой. Английскую епископальную Церковь упразднили, а ее непримиримые враги пуритане получили абсолютную свободу. В 1653 году к власти пришел республиканский генерал Оливер Кромвель, объявивший себя лордом-протектором и правивший страной до своей смерти в 1658 году. Кромвелю наследовал его сын Ричард, он оказался весьма слабым политиком и был вынужден отказаться от власти в 1659 году. К тому времени в стане республиканцев уже давно начались нестроения и раздоры, которые подорвали их былую мощь. В 1660 году в страну вернулся сын казненного короля, который, легко сломив сопротивление республиканцев, вступил на престол как Карл II. С его приходом к власти началась эпоха Реставрации. Карл II с той или иной долей успеха восстановил старые дореволюционные порядки, опираясь на дворянство и вернув к власти английскую Церковь, которая начала гонения на пуритан и отколовшихся от них разного рода сектантов (квакеров, баптистов и т.д.). После смерти Карла II (1685) престол унаследовал Иаков, который, не обладая ни дальновидностью, ни умением идти на компромисс, ни цинизмом своего старшего брата, стал вести откровенно прокатолическую политику. В стране вновь началось политическое брожение. Кризис закончился только в 1688 году, когда в результате так называемой славной революции, Иаков бежал за границу, а на престол взошел муж его дочери, убежденный протестант Вильгельм Оранский. Он отдал власть парламенту и принял акт о веротерпимости (1689), что и определило собой социально-политическую ситуацию в стране на весь грядущий 18 век. Но к тому моменту Баньян, так долго ждавший этого события, уже умер.
В Англии семнадцатого столетия, в период ломки старого и рождения нового, религиозные вопросы стали как никогда актуальны. В сознании большинства англичан борьба за новый уклад жизни, ровно как и попытка отстоять старый, были неразрывно связаны с поисками истинной веры и религиозной свободы. Главную роль в этой борьбе сыграли пуритане. Как верно заметили исследователи, пуританство в Англии при всей жестокой регламентированности его идей, было не просто частью Реформации, то и особым взглядом на мир, определявшим поведение человека, саму манеру его жизни. Сила этих идей оказалась настолько крепкой, что их влияние можно ощутить и по сей день, хотя пуритане уже давно ушли со сцены истории.
Английские пуритане были последователями знаменитого женевского религиозного деятеля Жана Кальвина, чье богословие и определило их взгляд на мир. В отличие от более умеренного Лютера, Кальвину, образно говоря, был ближе не столько любящий и всепрощающий Иисус Христос, сколько Бог-ревнитель Ветхого Завета, грозный карающий судья, далекий и непостижимый для простых смертных. Пуритане остро ощущали бесконечную удаленность от Бога и греховность человека, но они также видели в Библии Слово Бога, давшего падшей человеческой природе возможность искупления. Чтобы достичь такого искупления, каждый человек должен был вести постоянную войну с самим собой и окружающим миром, где господствует грех. Соответственно пуритане стремились либо подчинить государство своему видению христианства, либо уйти от общества, создав свою маленькую общину истинно верующих. Первым путем шли кальвинисты, хотевшие установить собственную форму церковного управления общества, вторым - многочисленные секты, отколовшиеся от кальвинистов. Но и те, и другие верили, что человек не нуждался в специальных посредниках для общения с Богом и потому отрицали церковную иерархию и большинство церковных таинств.
Важнейшую роль в учении пуритан сыграла обоснованная Кальвином доктрина предопределения, согласно которой человеческая природа была полностью повреждена грехом, и потому спастись и достичь потустороннего блаженства могли лишь немногие избранные, которых Бог "предузнал" еще до их рождения. Все же остальные были обречены на вечные муки. Но как узнать, кто принадлежит к числу этих немногих избранных? Чтобы ответить на этот вопрос, человек должен был заглянуть в глубину своего сердца, услышать голос своей совести и на основании этого разобраться в своей жизни. И хотя добрых дел самих по себе было недостаточно, чтобы спастись, чистая совесть могла быть знаком избранничества. Отсюда строгая нравственная дисциплина, типичная для каждого пуританина. Отвергая всякое посредничество между Богом и человеком, пуритане придавали тем большее значение Библии как слову Божию, видя в ней ключ ко всякому знанию, небесному и земному. Но Библию нужно было уметь толковать, а это было задачей проповедника, который, не являясь священником и не имея права отпускать грехи, мог дать духовный совет и помочь верующим разобраться в их жизни. Так возник особый тип духовного наставника, прекрасно знавшего Писание и умевшего сделать слово Божие понятным широким массам верующих, стойкого воина Христова, честного и бескомпромиссного, строгого к себе и окружающим.
Пуритане появились в Англии в 60-е годы 16 века после того, как в силу вошли церковные реформы королевы Елизаветы I. Пуритане считали, что эти церковные реформы, которые закрепили своего рода компромисс, особый "средний путь", чуждый как крайностям католицизма, так и крайностям радикально настроенных протестантов, были ошибкой. Они верили, что господствующая в стране англиканская Церковь, сохранившая епископскую иерархию, таинства и красочные церковные обряды, была недостаточно "очищена" от наследия католиков и что процесс чистки должен быть продолжен. (Недаром же само слово "пуритане" происходило от латинского purus - чистый). Поначалу слабые и гонимые, пуритане постепенно набирали все большую и большую силу, так что в середине 17 века они, пусть и на короткое время, стали главной религиозной силой в стране.
Джон Баньян нашел свой путь веры не сразу. Будущий писатель родился в семье англикан, в Элстоу, маленьком поселке в центре Англии, неподалеку от Бедфорда. Семья Баньянов считалась бедной, но все же она сводила концы с концами. Его отец был медником, и хотя он сам не знал грамоты, своего сына он сумел послать в школу, где мальчика научили читать и писать. По всей видимости, будущий писатель вскоре прервал учение, чтобы помочь семье. Впоследствии Баньян вспоминал, что он рос в типичной для его социального положения обстановке, трудясь вместе с отцом, посещая церковь и не чуждаясь доступных для деревенских жителей развлечений - танцев на лужайке или игры в футбол.
Когда Баньяну исполнилось 14 лет, умерли его мать и сестра, а отец стразу же женился на другой женщине. Биографы считают, что эта поспешность больно ранила впечатлительного юношу, осложнив его отношения с семьей и заставив уйти в себя. Очевидно, при первой же возможности Баньян покинул дом. В 1644 году его зачислили в ряды солдат республиканской армии, где он прослужил около трех лет. Однако принять участие в военных действиях ему так и не удалось. В основном он нес лишь караульную службу.
Тем не менее армия сыграла важную роль в жизни будущего писателя, став его университетами. Здесь он познакомился с более образованными, чем он сам, людьми, услышал проповеди талантливых пуританских проповедников и, если и не принимал участие, то наверняка присутствовал при многочисленных религиозных дебатах, которые в это время постоянно шли в армейской среде между представителями различных религиозных группировок.
После демобилизации Баньян вернулся в родные края и освоил профессию странствующего лудильщика. Вскоре он женился на девушке из пуританской семьи. Очевидно, под ее влиянием он стал задумываться над смыслом жизни и всерьез искать Бога. Духовный кризис затянулся на несколько лет. Впоследствии Баньян вспоминал, что хотя он и отказался от дурных привычек и светских развлечений, мучительное сознание собственного недостоинства постоянно преследовало его. Не раз впадая в отчаяние, он безуспешно искал выхода. И, вот, однажды он случайно увидел несколько бедных женщин, которые, греясь на солнышке, со спокойной уверенностью в себе, рассуждали о духовном перерождении, которое Бог сотворил в их сердце. Их слова поразили будущего писателя. Познакомившись с женщинами, Баньян попал в недавно возникшую Бедфордскую общину сепаратистов. Ее члены принадлежали к умеренному крылу баптистов. Придерживаясь кальвинистского учения о предопределении, они придавали особое значение букве Писания, но в отличие от обычных баптистов не настаивали на обязательном повторном крещении. Проповеди Джона Гиффорда, главы общины, который сразу же обратил на Баньяна особое внимание, произвели на будущего писателя огромное впечатление. В общине Баньян занялся тщательным изучением текста Библии. Внимательно читал он и религиозную литературу, особенно увлекаясь комментариями Мартина Лютера на "Послание к Галатам" апостола Павла, где спасение трактовалось как свободный дар Бога человеку. Постепенно в душе Баньяна воцарился мир и для него началась новая жизнь, тесно связанная с жизнью Бедфордской общины. Здесь он, почувствовав уверенность в себе, произнес свои первые проповеди, а потом через несколько лет стал лучшим проповедником общины, чья известность вышла далеко за пределы Бедфордского графства. Тогда же он начал писать и публиковаться: в основном это были религиозно-политические памфлеты и проповеди.
Но так продолжалось не долго. Близились Реставрация и гонения на пуритан и особенно на сектантов. В ноябре 1660 года Баньяна вызвали к местному судье, который потребовал, чтобы он прекратил деятельность проповедника, так как не был рукоположен в сан священника. Баньян отказался, и тогда его отправили в тюрьму. Затем последовал суд, на котором он вновь отказался уступить. В результате Баньян вернулся в тюрьму, где провел целых 12 лет. Здесь он, не имея возможности общаться с паствой, стал усердно писать не только множество трактатов и проповедей, но и первые литературные произведения, в которых облекал свои религиозные идеи в художественную форму. В 1666 году вышла в свет его духовная автобиография "Благодать, излиянная на грешнейшего из грешных". В это же время он скорее всего начал работать и над "Путем паломника". Незадолго до освобождения Баньяна из тюрьмы Бедфордская община, по-прежнему отрицавшая таинство рукоположения, выбрала его своим духовным наставником. К тому времени он был уже не только знаменитым проповедником, но и известным автором. Выйдя на свободу, Баньян продолжил свою активную деятельность. В 1672 году он снова на полгода попал в тюрьму, где, очевидно, и закончил "Путь паломника". Книга была напечатана в 1678 году. После ее публикации и огромного успеха у читателей в Англии и американских колониях Баньян быстро стал видным общественным и религиозным деятелем, на проповеди которого в Лондоне собиралось более тысячи человек. В последние десять лет жизни Баньян опубликовал еще несколько литературных произведений - "Жизнь и смерть мистера Бедмана" (1680), "Священная война" (1682) и вторую часть "Пути паломника"(1684). До самого конца жизни Баньян продолжал активно трудиться и как духовный наставник. На пути в дом к одному из прихожан он попал под дождь и простудился. Больной, он все же отправился в Лондон, где выступил с проповедью, но затем слег в постель, и не сумев поправиться, умер 31 августа 1688 года.
Написанный в тюремном заключении, "Путь паломника" - это книга новообращенного, который, оставшись в одиночестве и заглянув внутрь себя, не только вспомнил тяжкий путь поисков Бога, но и, осмыслив их с позиции своей веры, сумел рассказать о них в объективно-безличной форме аллегории. Первые строки книги задают тон всему повествованию. Герой, одетый в лохмотья, с великим бременем на спине и Библией в руке, которая открыла ему его греховность, спрашивает: "Что делать, чтобы спастись?" По совету встреченного им Евангелиста, указавшего ему на невидимую пока калитку вдалеке и на сияющий свет, он бежит из Города Погибели, громко вопия: "Жизнь, жизнь, вечная жизнь."
А дальше сюжет книги в художественной форме воспроизводит кальвинистскую доктрину о спасении, согласно которой человек проходит через осознание собственной греховности, отчаяние, понимание избранности Богом и постоянную духовную брань вплоть до самой смерти, пока его душа не попадает на небо. Сбежав из Города Погибели и пройдя через Трясину Уныния, герой находит заветную калитку и, получив наставления в Доме Толковника, приходит к подножию Креста, где его освобождают от тяжкого бремени греха, облачают в новые одежды, ставят особую печать на челе и дают свиток, который он должен вручить у Небесных Врат. Теперь герой знает, что принадлежит к числу избранных Богом. Об этом свидетельствует и его новое имя - он уже не Безблагодатный, но Христианин. Однако успокаиваться рано. Это подтверждают последующие события книги. Герой преодолевает множество опасностей и искушений на своем пути. Христианин спускается в Долину Унижения, где сражается с чудовищем Аполлионом, проходит через Долину Тени Смертной, попадает на Ярмарку Суеты, где его арестовывают и судят, минует Горку Наживы, оказывается в плену в Крепости Сомнения и лишь потом достигает Восхитительных Гор. Оттуда уже видны врата Града Небесного, куда он попадает, перейдя Реку Смерти.
После публикации "Пути паломника" Баньян продолжал и дальше работать над книгой, сделав несколько новых редакций и постаравшись сблизить ее текст с написанной много позже второй частью, так чтобы получилось единое художественное целое. С этой задачей писатель так до конца и не справился. Читатели помнят прежде всего историю Христианина, хотя вторая часть книги, повествующая о судьбе жены и детей героя, очень важна для правильного понимания замысла Баньяна, который, как и все протестанты, высоко ценил идеалы семейной жизни.
Заткнув уши, чтобы не слышать жалобные книги домашних, герой отправился в путешествие один. Но выбрав Христа, Христианин тем самым спас не только себя, но и своих близких. Вскоре Христианка и его сыновья последовали за ним, пойдя тем же путем. В дороге их сопровождал доблестный мистер Велик Сердцем, который был и проводником и защитником. Правда, их паломничество было менее опасным (ведь Христианин молился за них из Небесного Града) и более длительным. По дороге сыновья Христианина повзрослели, женились и сами обзавелись детьми. Но цель была достигнута. В конце концов Христианка и ряд других персонажей перешли Реку Смерти на пути в Небесный Град, хотя дети героев все еще остались на берегу.
Большинство критиков сравнивает "Путь паломника" с первой книгой Баньяна "Благодать, излиянная на грешнейшего из грешных". Такое сравнение напрашивается само собой, хотя и различия тоже бросаются в глаза. Ведь обе книги были написаны в тюрьме, где Баньян вдали от близких и от своей паствы попытался осмыслить жизнь. "Благодать, излиянная на грешнейшего из грешных" написана в жанре необычайно популярной среди пуритан духовной автобиографии. Авторы подобных произведений, в подавляющем большинстве самые обычные люди, рассказывали своим братьям по вере, как после долгих и мучительных сомнений они поняли, что принадлежат к числу избранных Богом. "Благодать" - лучшее из написанного в этом жанре. Опираясь на присущую кальвинизму традицию самоанализа, умение осмыслить мельчайшие движения души, Баньян, с необычным для жанра психологическим мастерством, глубиной и силой чувств, поведал о своих поисках Бога, о мучившем его чувстве собственного недостоинства, сознании богооставленности и о мире, который постепенно наступил в его душе после того, как он присоединился к Бедфордской общине. И хотя кальвинистская доктрина присутствует буквально на каждой странице книги (без этой доктрины она и не была бы написана), мастерство Баньяна-писателя, быть может вопреки его собственным намерениям, отодвигает ее на второй план, превращая "Благодать, излиянную на грешнейшего из грешных" в исповедь неофита, которая интересна не только небольшой общине собратьев по вере или потенциальных единомышленников, но и верующим других христианских деноминаций, да и вообще широкому кругу читателей.
По авторской позиции "Путь паломника" во многом противоположен "Благодати, излиянной на грешнейшего из грешных", поскольку эта книга написана в жанре аллегории, искусно скрывающем все биографические моменты повествования. Но и здесь богословские взгляды автора играют очень важную роль. Об этом речь уже шла выше в связи с сюжетом книги. Можно привести и другие примеры. В Бедфордской общине не было места для нераскаявшихся грешников, и потому Христианин попадает в Прекрасный дворец, символизирующий Церковь, только после того, как у подножия Креста он теряет бремя греха. Как установили исследователи, правила поведения в Прекрасном Дворце соответствуют правилам, которые Баньян составил для своих прихожан. Сам же Прекрасный Дворец стоит не на пути, по которому следует Христианин, но рядом с ним, так что писатель считал, что церковь важна для духовного роста человека, но спастись можно и без нее. Недаром Верный, один из спутников героя, принявший венец мученика, в этом Дворце не был. Богословские взгляды Баньяна определили собой и его пристальное внимание к Библии, которое постоянно видно на протяжении всей книги. Библейские цитаты и аллюзии можно найти чуть не на каждой странице.
Тем не менее “Путь Паломника” в еще меньшей мере, чем “Благодать, излиянная на грешнейшего из грешных”, похож на беллетризованный теологический трактат. И тут тоже мастерство Баньяна-писателя отодвинуло религиозную доктрину Баньяна, духовного наставника Бедфордской общины, на второй план, превратив “Путь паломника” в литературный памятник общехристианского значения, в книгу, интересную самим широким кругам читателей. Недаром же ею зачитывались многие поколения английских и американских школьников, ничего не знавших о религиозных дебатах 17 века, ей увлекались католики и даже мусульмане либерального толка.
Жанр видения-аллегории, которым воспользовался Баньян, имел к 17 веку очень богатую традицию, уходящую корнями в Средневековье. В подобных произведениях сюжет обычно излагался в иносказательной форме от лица человека, которому, якобы, приснился сон. В этом жанре были написаны “Божественная комедия” Данте и “Роман о розе” Гильома де Лорриса и Жана де Мена. Лучшей английской средневековой аллегорией была поэма 14 века “Видение о Петре Пахаре” Уильяма Ленгленда, где аллегория стала своеобразным синтезирующим способом видения мира. Она позволила Ленгленду воссоздать широкую панораму современности, где точно схваченные конкретные детали уживались с абстрактностью символов, черты местного колорита вписывались во вселенский масштаб, сиюминутное перекликалось с вечным и все подчинялось общему дидактическому замыслу: изобразив зло, показать путь к истине. Благодаря тому, что Ленгленд, как и другие средневековые авторы, воспринимал аллегорию как метод осмысления действительности, четыре уровня аллегории, которые еще в раннем Средневековье выделили толкователи - прямой, нравственно-дидактический, философский и теологический - органично сосуществовали в “Видении о Петре Пахаре”, переплетаясь и накладываясь друг на друга. Отсюда, скажем, знаменательные метаморфозы, которые происходили с героем поэмы, который появлялся на ее страницах то как простой пахарь, то как сеятель из евангельской притчи Христа, тот как апостол Петр, то как сам Иисус Христос.
В эпоху Ренессанса цельность аллегорического видения мира нарушилась и родилось новое отношение к аллегории, которое окончательно утвердилось в следующие столетия. То, что в Средние века почиталось истинным и в прямом, и в символическом плане, теперь уже могли воспринимать и как поэтическую выдумку, литературный прием. Лучший эпический поэт английского Возрождения Эдмунд Спенсер задумал “Королеву фей” как “непрерывную аллегорию”. И хотя иносказательная манера Спенсера весьма гибка и подвижна, а в тексте поэмы можно найти различные уровни аллегории, обуславливающие метаморфозы героев (Рыцарь Красного Креста превращается в Св.Георгия или символизирует всю Англию), само это намерение автора имело уже во многом откровенно литературный характер и было связано с желанием придать “Королеве феи” ореол архаики.
Книга Баньяна органично вписывается в традицию аллегории как литературного жанра, хотя сам писатель скорее всего не читал ни Ленгленда, ни Спенсера, ни других своих именитых предшественников. Но что такое аллегория, он очень хорошо знал с раннего детства, поскольку большинство церковных проповедников 17 века пользовались этим методом при толковании текста Библии. Опираясь на этот столь хорошо знакомый для его паствы метод, Баньян, однако, существенно переосмыслил жанр аллегории. Автор “Пути паломника” еще больше, чем Спенсер, беллетрезировал жанр, важным образом сдвинув привычные для него акценты повествования.
Предшественники Баньяна обычно изображали окружающий героя мир как самодостаточный и независимый, и потому задачей героя было понять его законы и сориентироваться в нем. В этом смысле поэма Ленгленда не отличалась от поэмы Спенсера. Совсем иное дело “Путь паломника”. Для Христианина, в конечном счете, важно не то, что он видит, а как он воспринимает увиденное и кем он сам является. Ему не столько нужно понять окружающий его мир, сколько избежать соблазнов этого мира, не дать ему осквернить себя. Баньяна интересуют в первую очередь не события или персонажи, взятые сами по себе, но психология героя, меняющая состояния его души, о которых мы узнаем благодаря этим событиям и персонажам. Писатель рассказывает о путешествии души героя через разного рода искушения и испытания, борясь с которыми он духовно растет и совершенствуется. Конечно же цель этого паломничества - состояние загробного блаженства - лежит уже не здесь, но за пределами видимого мира, где в Небесном Граде Иерусалиме душа Христианина наконец-то обретает покой.
Соответственно мотив пути, паломничества - главный в книге. Развивая его, Баньян опирался прежде всего на Библию. Ветхозаветные аллюзии на исход евреев из египетского рабства и их сороколетнее странствие по пустыне в землю обетованную, равно как и на радостное возвращение в Иерусалим из Вавилонского плена искусно вплетены в текст. Но главными для писателя были все-таки евангельские слова Христа: "Я есмь путь и истина и жизнь, никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Иоанн, 14,16) и особенно "Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесные врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их" (Матфей,7,13-14). Именно такой узкий путь сквозь тесные врата Баньян и живописует в своей книге, а Христианин, согласно замыслу автора, принадлежит к тем немногим, которые сумели пройти им и открыть его своим близким.
Итак, книга Баньяна - это "аллегория души", иносказательный рассказ о духовном странствии верующего вплоть до его смерти и загробного воздаяния, и все в тексте подчинено этой задаче. Потому места, которые посещает герой, символизируют этапу его духовного поиска, борьбы и роста (будь то, скажем, заветная калитка, Трясина Уныния, Дом Толковника, Ярмарка Суеты или Восхитительные Горы), а люди, которых он встречает, - определенные душевные состояния (лень, самонадеянность, страх или благочестие, благоразумие и милосердие). И современные читатели, подходящие к книге с привычными для них мерками романа 18-20 веков, должны обязательно это помнить, иначе они не поймут авторского замысла.
Другое дело, что сквозь эту иносказательную манеру повествования жизнь Англии, окружающий Баньяна мир, постоянно вторгаются в книгу. Поэтому в описании мест, которые посещает герой, просматриваются провинциальные пейзажи Бедфордского графства, которое писатель исколесил вдоль и поперек сначала как лудильщик, а потом и как проповедник. Пожалуй, лишь только ландшафт Страны Замужней, да картины Небесного Града Иерусалима целиком восходят к библейским страницам Ветхого и Нового заветов. Символизирующие же душевные состояния героя персонажи написаны с таким мастерством и правдоподобием, что в Мудреце Мирском, Простаке, Словоохотливом и им подобных проглядывают черты живых людей, отчасти напоминающих персонажей из комедии Реставрации.
Более того, современный мир не раз предстает в книге Баньяна в сатирическом ракурсе. Достаточно вспомнить хотя бы Ярмарку Суеты, где "продается всевозможный товар, как то: дома, земли, ремесла, места, должности, почести, привилегии, титулы, страны, царства, страсти, всех сортов услады, как то: распутницы, мужья, жены, дети, серебро, золото, жемчуга, яхонты и все, что угодно". А суд над героем в окарикатуренном виде воспроизводит детали реального суда над автором книги и - шире - многочисленных судебных разбирательств, типичных для эпохи гонений на сектантов при Карле II. И такие примеры легко умножить.
Жанр аллегории в "Пути паломника" неожиданно смыкается с другими, казалось бы, совершенно далекими от него литературными жанрами, обретая новые для себя черты, которые как бы "взрывают" его изнутри. Это и жанр волшебной сказки с ее упором на игру фантазии, поэтический вымысел, с четким разделением добра и зла и героем, который преодолевает все препятствия на пути к победе. Все это есть в рассказе о путешествии Христианина. Но книга Баньяна напоминает также и рыцарский роман с его чередой разнообразных испытаний героя и его духовным поиском (такими романами юный Баньян увлекался в молодости). Вместе с тем, хотя Христианин совсем не похож на ловкого пройдоху-пикаро, мотив путешествия, постоянная смена мест и разнообразие встречающихся герою персонажей, отсутствие строгой композиции, взаимозаменяемость отдельных сцен заставляют вспомнить и очень популярный в 17 веке плутовской роман. Такой причудливый сплав мог возникнуть внутри аллегории только в конце 17 века, накануне зарождения английского просветительского романа следующего столетия. Книга Баньяна несомненно является одним из важнейших предшественников этого романа.
Стиль "Пути паломника" ярко индивидуален. В отличие от Мильтона и Драйдена, двух других крупнейших писателей эпохи Реставрации, которые культивировал высокий слог, Баньян, прошедший школу проповедника и привыкший обращаться к низам общества, изъяснялся просто и доходчиво. Хотя в стиле книги время от времени ощущается влияние Библии (но не так называемой "авторизованной" версии короля Иакова, а более ранних переводов 16 века), в целом язык Баньяна ближе к разговорному. Его слово метко и точно. Писатель не чуждается юмора и часто пользуется разного рода пословицами и поговорками. В конце 17 века Королевское Общество сформулировало программу реформы английского языка, который, отказавшись от барочных изысков и излишеств, должен был стать близок языку "ремесленников, поселян и купцов". Баньян же на практике осуществил эту реформу в своих книгах, тем самым предвосхитив открытия Дефо и других романистов 18 века.
В целом же "Путь паломника" оказал весьма заметное влияние на английскую прозу. Следы его воздействия легко обнаружить и у Дефо и у Свифта, и у других английских просветителей. В 19 веке Баньяном интересовались сестры Бронте, Джорж Элиот и Готорн. Теккерей заимствовал из "Пути паломника" название своего лучшего романа "Ярмарка тщеславия" (более точный перевод "ярмарка суеты"); отголоски книги Баньяна слышны в "Оливере Твисте" и "Лавке древностей" Диккенса, а в 20 веке читатели вновь услышали их в иносказательной прозе Оруэлла.
В России же, кроме Пушкина, "Путем паломника" интересовался и Толстой. До революции 1917 года в нашей стране было сделано несколько переводов книги. Она издавалась тогда большими тиражами и пользовалась успехом у самых широких кругов читателей. Исследователи установили, в частности, что "Путь паломника" пользовался большой популярностью среди солдат во время русско-японской войны. Однако после революции книга Баньяна в силу ее откровенно религиозной ориентации надолго исчезла из обихода читателей-непрофессионалов, хотя в последние годы и появились репринты старых, художественно неадекватных переводов. Надеемся, что новый перевод недавно ушедшего от нас мастера Т.Ю.Поповой поможет современным читателям по достоинству оценить одно из лучших произведений английской прозы 17 века.
Почти случайно обнаружила, что не читала одного из основных классиков английской литературы! Книжка совершенно ни на что не похожая, протестантская до мозга костей и насквозь аллегорическая - Джон Баньян "Путешествие Пилигрима в Небесную страну". Ага, хотите попасть в Небесный Град - спросите меня, как))) Путеводитель в Царство Божие - в натуре! Прочитала и вздрогнула - сколько аналогий-реминисценций во всех литературах оставила эта книга, сколько ассоциаций вызывает, оказывается она была переведена больше чем на 200 языков мира, а в Англии почиталась второй после Библии, была в каждом доме. Ох, и влияний на русскую литературу немало... Но обо всем по порядку, сначала придется вкратце ознакомиться с содержанием.
Начинается она с того, что всё рассказанное - сон. "Когда я странствовал по дикой пустыне этого мира, я наткнулся на одно место, где находился вертеп. Там я лег отдохнуть и вскоре заснул. И вот приснился мне сон: Вижу человека, одетого в грязные рубища, который стоял неподвижно на дороге, спиной к своему жилищу. В руках его была книга, а на спине тяжелое бремя. Гляжу, он открывает книгу и читает, но почему-то вдруг залился слезами и задрожал. Потом, как бы не в силах превозмочь тревожного чувства, он воскликнул отчаянным голосом: „Что мне делать?"
Человека этого зовут Безблагодатный, и он прочитал, что живет в городе Разрушения, который будет уничтожен огнем. И он решает бежать из него. Вот весь такой из себя, оборванный и с бременем грехов за спиной.
В чистом поле встретился ему человек по имени Евангелист, который указал Безблагодатному на светившиеся далеко-далеко вдали Тесные врата и велел идти прямо к ним, никуда не сворачивая. Домашние долго отговаривали его, и в конце концов, сочли умалишенным.
Из города вслед за Безблагодатным пустились двое соседей: Упрямый и Сговорчивый, но первый вскоре повернул назад, не получив от спутников понятного ему ответа на вопрос, что за «наследство нетленное, непорочное» ожидает их за Тесными вратами. Сговорчивый тоже оставил Безблагодатного, когда увидел, как они вступили в непролазную Топь Уныния - место на пути к Тесным вратам, куда стекаются нечистоты греха сомнения и страха, овладевающего пробудившимся от затмения грешником. Ни обойти стороной эту топь, ни осушить или замостить её невозможно.
За топью Безблагодатного поджидал Мирской Мудрец. Он соблазнил путника речами о том, что знает более простой и действенный способ избавиться от ноши грехов, нежели полное грозными опасностями странствие по ту сторону Тесных врат. Достаточно лишь свернуть в селение с красивым названием Благонравие и разыскать там человека по имени Законность, который помог уже очень многим.
Безблагодатный послушал недоброго совета, но на окольном гибельном пути его остановил Евангелист и направил на путь истинный, ступив на который, он довольно скоро добрался до Тесных врат.
«Стучите, и отворят вам», - прочитал Безблагодатный надпись над вратами и с замиранием сердца постучался. Привратник впустил его и даже слегка подтолкнул его в спину, ибо неподалеку возвышался крепкий замок Вельзевула, из которого он и присные его пускали смертоносные стрелы в мешкающих пройти Тесными вратами.
Всё пересказывать очень долго...А сведения о жизни самого Джона Беньяна (Баньяна, Буньяна) довольно скупы. Известно, что он посещал грамматическую школу, где обучался два или три года письму и чтению, и с образованием на этом было покончено. Затем, в семнадцать лет был завербован в армию и принял участие в гражданской войне. В мирное время, унаследовав профессию отца, работал лудильщиком. В 1653 г. Беньян вступил в пуританскую общину и стал ревностным проповедником как бы не совсем пуританского учения. Реставрация Стюартов прервала его деятельность. Много лет Беньян провел в тюрьме, где ему не раз предлагали отказаться от пуританской доктрины и заняться прежним ремеслом, но он твердо придерживался своих убеждений. Написал много книжек. Лишь в 1676 г, Беньян обрел свободу. Долголетнее тюремное заключение превратило Беньяна в глазах пуритан чуть ли не в мученика за веру. Свою жизнь он закончил в маленьком городе Бедфорде, где в течение ряда лет занимал должность проповедника.
Но вернемся к наиболее знаменитой из его книг. И вот Безблагодатный приходит к Кресту. Едва он поднялся ко Кресту, как бремя грехов скатилось с его плеч и сгинуло в могиле, зиявшей у подножия холма. Здесь же, у Креста, три ангела Господня обступили Христианина, сняли с него дорожное рубище и обрядили в праздничные одежды. Наставив на дальнейший путь, ангелы вручили ему ключ Обетования и свиток с печатью, служащий пропуском в Небесный Град. Здесь получает он имя Христианин.
На своем пути Безблагодатный встречает разных людей и зверей. Все они - символичны. Ну уж львы - в особенности. Между ними можно пройти только с верой.
Отвага Христианина была вознаграждена радушным приёмом в чертоге и проникновенной беседой с обитавшими в нем девами Мудростью, Благочестием и Милосердием о величии и благости Хозяина, созиждевшего сей чертог. Наутро хозяева проводили Христианина в путь, снарядив бронею и оружием, что не стареет и не снашивается вовек. Без этих оружия и брони несдобровать было бы Христианину в долине Унижения, где путь ему преградил ужасающего обличия ангел бездны Аполлион. Пилигрим отважно вступил в поединок с супостатом и с именем Господним на устах одержал верх.
Благополучно он миновал и вертеп великанов Язычество и Папство, в былые времена, пока они ещё были сильны, сплошь усеявших окрестности костьми путников, попавшихся в их лапы.
За долиною Смертной Тени Христианин нагнал пилигрима по имени Верный. Христианин с Верным решили продолжить путь вместе. Так они шли, пока не завидели вдали какой-то город. Тут им навстречу вышел знакомый обоим Евангелист и сказал, что в городе этом один из них примет мученическую кончину - примет её на благо себе: он раньше вступит в Небесный Град, а кроме того, избегнет скорбей, уготованных оставшемуся в живых. Звался тот град Суета, и круглый год шла здесь ярмарка. Выбор товара был огромен: дома, имения, должности, титулы, царства, страсти, удовольствия, плотские утехи, богатые жены и мужья, жизнь тела и души; круглосуточно бесплатные зрелища: воровство, убийство, прелюбодеяние, клятвопреступление...
На зазывы продавцов пилигримы отвечали, что ничего им не нужно, кроме истины. Эти слова вызвали среди торгующих взрыв негодования. Как возмутители спокойствия Христианин с Верным были привлечены к суду, на котором против них свидетельствовали Зависть, Суеверие и Угодничество.
По неправедному приговору Верный был жестоко казнён, Христианину же удалось бежать. Но недолго пришлось ему идти в одиночестве — его нагнал Уповающий из этого города, которого заставило пуститься в путь зрелище кончины Верного; так всегда смерть свидетеля истины воздвигает новых последователей Христа.
Много интересного и символического видят они по пути, вот например, жена Лота.
Вот великолепный сад.
Завидя удобную тропу, идущую вроде бы точно вдоль их дороги, Христианин уговорил Уповающего перейти на неё, что чуть было не погубило обоих: идя удобной тропою, пилигримы очутились у замка Сомнение. Замок принадлежал великану Отчаяние, который пленил их и принялся мучить, подговаривая наложить на себя руки и тем прекратить страшные мучения.
Христианин был уже готов внять Отчаянию, наложить на себя руки, но Уповающий напомнил ему заповедь «Не убий». Тут Христианин вспомнил о вручённом ангелами ключе Обетование и разомкнул им запоры узилища. Так им удалось бежать.
Скоро пилигримы уже были в Отрадных горах, с вершин которых смутно виднелись ворота Небесного Града. Пастухи Познание, Опытный, Бдительность и Искренний дали Христианину с Уповающим подробное описание пути к ним.
Статьи по теме
