Письма иосифа исихаста о молитве. Старец иосиф исихаст - выражение монашеского опыта Афонский старец иосиф исихаст житие

В связи с вопросами, поставленными здесь:

(Имена подвижников, о которых пойдёт речь ниже, всплыли в ходе дискуссии в связи с тем, что их духовный опыт включал в себя и созерцание Христа и Святого Духа в Таинствах Мирового Православия. Зилотами же, и греческими и русскими, утверждается безблагодатность Таинств РПЦ МП и других Поместных Церквей).

О позиции известных афонских старцев-тайнозрителей Иосифа Исихаста, Ефрема Катунакского и Харалампия Дионисиатского

"О. Ефрем, происходивший из старостильной семьи, жил в каливе Св. Ефрема, где все отцы были зилотами. ... Когда он узнал старца Иосифа, то уже вдвоём, движимые сильной духовной ревностью, но в простоте своего незнания, они примкнули к крайней группе "матфеевцев"...

Как-то раз старца Иосифа навестил иером. Варфоломей, который был "флоринитом" и хотел обсудить с ним проблемы зилотов. Старец Иосиф отказался принять его, говоря: "Давай не будем. Зачем вести эти тяжёлые разговоры? Только одно расстройство". Тот же настаивал, так что старец Иосиф вспылил и высказался весьма резко в адрес "флоринитов".

Но затем, уйдя в свою келлию, чтобы успокоиться, он почувствовал, что диавол возымел какую-то власть над ним. Что-то шло не так, как нужно. Он начал молиться. И когда пришёл мир, прилёг отдохнуть. Во сне он увидел некое знаменательное видение: как будто сидит он на маленьком подводном камне посреди моря, волны захлёстывают его, и он недоумевает, как оказался в таком опасном месте, в то время, как поодаль находится вековечная гора. Тут он решил, что как только камень немного приблизится к горе, - он прыгнет на неё и так спасётся, а то, рано или поздно, волны могут смыть и камень, и его самого. Действительно, при первой же возможности он прыгнул и оказался на твёрдой почве. "Слава Тебе, Боже", - сказал он и проснулся. Такой сон старец Иосиф не посчитал случайным.

Но и отец Ефрем, молясь об этой проблеме, услышал голос: "В лице Флорина ты отверг всю Церковь". После этого они опять вернулись к "флоринитам".
Впоследствии, молясь, о. Ефрем опять услышал голос: "Подчинись Патриарху. Не подчиняйся Флорину". Это его ошеломило, он не поверил голосу, посчитал это за прелесть. Позже, указанием Божиим, они соединились с Церковью, и только тогда их души обрели покой". (Далее описывается их первая совместная служба с поминающими патриарха монахами, на Пасху 1952 г., во время которой они ощутили великую благодать и присутствие Божией Матери) (Старец Ефрем Катунакский. Пер. с греч. Дьяченко В. М., Русский Хронограф, 2002 ,с.50-53).

По свидетельству о. Харалампия, отделение братства Старца Иосифа от "флоринитов" произошло в октябре 1951 г., в связи с подписанием последними в 1950 году официального документа о безблагодатности Таинств новостильников. О. Харалампий, будучи сам одним из лидеров старостильников, прокомментировал этот шаг "хризостомовцев" однозначно: "Они впали в прелесть" (Иосиф Дионисиатис, мон . Наставник молитвы Иисусовой. Жизнеописание Старца Харалампия Дионисиатского. Пер. с греч. М., Издание пустыни Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря Новая Фиваида, 2005 ,с. 60-61).

Т.е. критерий того, где оставаться или откуда уходить – это признание/непризнание Таинств WO. Матфеевцы их отрицали изначально, хризостомовцы - с 1950 г.

При этом, судя по их собственным изречениям, и о. Иосиф, и о. Ефрем, и о. Харалампий, как были антиэкуменистами, так ими и остались. Но сочли возможной борьбу изнутри.

И вот какая выходит хронология:

1924 г . – Реформа церковного календаря в Элладской Церкви. Возникновение греческого старостильного движения. К нему сразу примыкают и 26-летний Франциск Коттис (будущий Старец Иосиф), и, вместе со своими семьями, 12-летний Евангел Папаникитас (будущий Старец Ефрем) и 14-летний Харалампий Галанопулос (будущий Старец Харалампий).

1930-е – 1940-е гг. – Х. Галанопулос является одним из лидеров старостильников г. Драмы.

Ок. 1935 г. – знакомство о. Ефрема с о. Иосифом.

1936 г . – последовательные хиротонии о. Ефрема в иеродиаконы и иеромонахи еп. Германом Кикладским (архиереем нового, уже старостильнического поставления).

1937/38 г. – разделение внутри старостильного движения на «хризостомовцев»-«флоринитов» (умеренных) и «матфеитов» (радикалов).

К. 1930-х – н.1940-х гг . – оо. Иосиф и Ефрем примыкают к матфеитам.

1948 г . – лидер матфеевцев еп. Матфей Вресфенский совершает единоличные хиротонии новых епископов для своей «юрисдикции».

194…(?) г . - после благодатных указаний Свыше, оо. Иосиф и Ефрем возвращаются к флоринитам.

1950 г . – флориниты официально признают новостильные Церкви «еретическими» и, соответственно, «безблагодатными».

– из-за несогласия с этим актом Х. Галанопулос прерывает отношения с прежними соратниками, решает оставить церковную борьбу и удалиться на Св. Гору Афон.

– будущий Старец Харалампий присоединяется к братству о. Иосифа Исихаста.

1951 г . – после новых благодатных указаний Свыше, братство Старца Иосифа переходит в Константинопольский Патриархат (при патр. Афинагоре).

– о. Ефрем, будучи единодушен с собратьями, временно, за послушание своему старцу о. Никифору, остаётся у флоринитов.

– последовательные хиротонии о. Харалампия в иеродиакона и иеромонаха новостильным митр. Иерофеем Милитопольским.

1959 г . - + о. Иосиф (в общении с патр. Афиногором).

1965 г . – взаимное «снятие анафем» Константинопольским патриархом Афинагором и Римским папой Павлом VI .

– большинство афонских обителей прекращают поминовение патр. Афинагора.

1971 –1975 гг. – временное перемирие между флоринитами и матфеитами.

1972 г . – после + патр. Афиногора, все афонские обители, кроме монастыря Эсфигмен, восстанавливают общение с Константинопольским Патриархатом.

1975 г . – начало нового периода бесконечных дроблений внутри греческого старостильного движения.

– о. Ефрем, после + своего старца о Никифора, переходит от флоринитов в Константинопольский Патриархат (при патр. Димитрии).

1980 г . – принятие на чрезвычайном собрании общин Св. Афонской Горы антиэкуменического «Послания афонских отцов по поводу диалога с римо-католиками».

1996 г . - + о. Ефрем (в общении с патр. Варфоломеем).

2001 г . - + о. Харалампий (в общении с патр. Варфоломеем).

Старец Иосиф Исихаст – 27 лет (с 1924 по 1951 г.) пробыл у старостильников, 8 лет (с 1951 по 1959 (до +)) находился в общении с Константинопольским Патриархатом.

Старец Ефрем Катунакский – 51 год (с 1924 по 1975 г.) пробыл у старостильников (из них 24 года (1951–1975 г.) – не по своей воле, «по послушанию»), 21 год (с 1975 по 1996 г. (до +)) находился в общении с Константинопольским Патриархатом.

Старец Харалампий Дионисиатский – 27 лет (с 1924 по 1951 г.) пробыл у старостильников, 50 лет (с 1951 по 2001 г. (до +)) находился в общении с Константинопольским Патриархатом.

Кстати, через зилотство прошёл и другой известный афонский старец, духовник всей Святой Горы – Паисий Святогорец. Переход в Константинопольский Патриархат не отразился и на его антиэкуменической позиции.

«Страх Господень - начало премудрости» (Притч. 1:7), - говорит премудрый Соломон, и отцы соглашаются с этим. И я говорю вам: блажен и треблажен муж, боящийся Господа. Из этого божественного страха рождается вера Богу. И человек верует всей душой, что поскольку совершенно посвятил себя Богу, то и Бог всецело о нем промышляет. И кроме пищи и покрывала, о которых, опять-таки, Он побуждает его заботиться, у него нет другого попечения.

Но, следуя воле Господней, он со всей простотой ей подчиняется. Когда укоренится эта вера, совершенно упраздняется то знание, которое рождает сомнение во всем и уменьшает веру, а часто ее отнимает, ибо имеет силу естества, поскольку мы на нем воспитаны.

Однако когда после многих испытаний вера победит, то возвращается назад и рождает, или, скорее, ей дается дар знания духовного, которое не противостоит вере, а на ее крыльях летает и исследует глубины таин, и эти двое - вера и знание, знание и вера - теперь неразлучные сестры.

Итак, давайте теперь испытаем себя мы, посвятившие себя Богу, есть ли у нас такая вера или в нас господствует знание. И если все оставляешь Богу, вот тогда ты понял веру и обязательно, вне всякого сомнения, обретешь Его своим помощником. Тогда, даже если тысячу раз будешь испытан и тебя будет искушать сатана, чтобы ослабить твою веру, тысячу раз предпочти смерть и не слушайся знания.

И тогда откроется дверь таин. И ты будешь удивляться тому, что прежде был связан цепями знания. А теперь летаешь на божественных крыльях над землей. И дышишь иным воздухом свободы, которого лишены другие. А если ты видишь, что царствует знание и при малейшей опасности ты теряешься и отчаиваешься, знай, что тебе еще недостает веры и, следовательно, ты еще не возлагаешь на Бога всю свою надежду, что Он может тебя спасти от всякого зла.

Позаботься о том, чтобы исправиться, как мы здесь говорим, чтобы не лишиться столь великого блага. И ныне послушай, что я скажу.

Пришел к нам однажды человек, много лет проведший в монашестве, живший в Швейцарии. Так как у него были три серьезные и страшные и к тому же неисцелимые болезни. И на лекарства он истратил целое состояние. Ибо он был богатым человеком. И поскольку кто‑то посоветовал ему прийти ко мне и открыть свой помысел, я его очень пожалел.

Итак, я ему сказал, что он сразу выздоровеет, если только поверит, что Бог может его исцелить. Наконец, если я напишу всю историю, сколько я промучился, чтобы его убедить, мне придется исписать кучу бумаги. Ибо он не оставлял меня и не уходил, но и не хотел поверить. Пока не помог Бог и пока он явно не услышал голос: «Почему ты не хочешь послушаться, чтобы выздороветь?»

И так он освободился. Поскольку я просил, чтобы он ел противоположное - то, о чем он говорил, что умрет, если это съест, - и возложил всю надежду на Бога и, оставив знание, последовал вере. И ел вместо десяти раз в день, как он ел, один раз. Богу было достаточно всего лишь трех дней, чтобы его испытать. А я усердно о нем молился.

И ночью увидел во сне двух страшных птиц, которые схватили его, чтобы съесть. И змея крепко обвилась у него вокруг шеи. И он звал меня, испуская дикие вопли, чтобы я его спас. Тогда я, сразившись со всеми ими, умертвил их и проснулся. Итак, он приходит и говорит мне: «Я совершенно выздоровел, как будто только что родился».

И действительно, его плоть стала здоровой, как у младенца. Были у него лекарства и две коробки с уколами. Я ему сказал, и он выбросил все это вниз на скалы. И жил после этого как здоровый человек и ел один раз в день.

Итак, видите, что делает вера? Не думайте, что это сделал я. Нет. Я не имею такого устроения. Это вера, имеющая силу совершать подобное.

Послушайте еще. Одна монахиня мне написала, что страдает и если не сделает операции, то умрет. Я пишу, говоря совершенно противоположное. Та опять пишет, что врач ей сказал: если она не сделает операции, через несколько дней случится прободение и наконец смерть. Я повторяю: «Имей веру, возложи все на Бога, предпочти смерть». Она присылает мне ответ, что болезнь повернула вспять.

Видите? Тысячи раз я испытал это. Когда полагаешь перед собой смерть и ожидаешь ее каждое мгновение, она убегает далеко от тебя. Когда боишься смерти, она постоянно тебя преследует. Я похоронил трех туберкулезников, питая надежду, что заражусь и сам. Надел одежду умирающего, когда его переодевал, но смерть ушла, идя к боящимся ее.

Я болею всю свою жизнь. Никогда не лечился. Упорно ем противопоказанное. И где смерть? Пишу вам это, потому что вы любите совершенство. Ибо миряне не согрешают, делая то, чего требует знание, потому что не ищут другого пути. А я хочу сказать всем этим, что без воли Господней мы не болеем и не умираем.

Итак, уходи от нас прочь, маловерие. И, вначале познав Бога как Творца всяческого блага, Отца, Промыслителя и Покровителя нашего, мы должны уверовать в Него всей душой и сердцем. И только на Него надеяться. И затем мы возлюбим Его, испытывая на себе множество Его благодеяний. И когда возлюбим Бога от всего сердца как Создателя, тогда и ближнего возлюбим, как самого себя, зная, что все мы - братья: Адамовы по естеству и Христовы по благодати.

И посему духовный человек должен признавать не родство плоти, а родство духа, так как он посвятил себя Богу. Ибо плоть, мужской и женский пол, существуют для размножения, - то, от чего мы отреклись и выше чего поднялись. Итак, как духовные, каковыми мы являемся, мы должны и видеть духовно.

Что касается души, то нет души мужчины и женщины, девушки или старика, но на всем благодать Христова. Поэтому прошу: освободите свой ум, - не заключайте его под законом, ибо мы под благодатью, - чтобы он узрел, какое великое таинство скрывается в словах, которые я вам говорю. Чтобы он вкусил непорочную любовь. И чтобы возлетел к созерцанию Единого Бога, нашего Благаго Отца.

Поскольку все мы братья, дыхание Божие, божественное дуновение, и наш Жизнодавец Отец посреди нас, то все наши дела, движения и мысли открыты суду Его ока. И прежде чем ты шевельнешься или помыслишь что‑нибудь доброе или злое, сразу же дыхание, душа, будучи дуновением Божим, извещает Бога. Вначале Он видит, что ты сделаешь, а затем уже ты совершаешь душевное или телесное движение.

Теперь послушай внимательно слова пророка: «Предзрех Господа моего предо мною выну» (Пс. 15:8). А всегда ли открыты твои душевные очи или ты считаешь, что так как ты не видишь Бога близ себя, то не видит тебя и Он? Или, поскольку ум твой заключен, считаешь, что можешь сделать что‑то втайне от Него? Однако Он тебя видит, скорбит и делает вид, что не видит, порицает твое маловерие и помрачение твоего ума.

Разве ты не знаешь, что Иисус бывает в каждом случае исцелением всякой нужды? То есть пищей для голодного, водой для жаждущего, здоровьем для больного, одеждой для нагого, голосом для поющих, извещением для молящегося, всем для всех во спасение. Поверь, чадо мое, что чем бы мы ни страдали, во всем Христос является превосходным врачом души и тела. Достаточно иметь совершенное самоотречение, совершенную веру и преданность Ему без колебаний.

Ведь если наш сладкий Иисус так добр, милостив, благ, зачем отчаиваться? Мы просим Его о малом, а Он нам дает так много. Просим его об одном луче света, а Он нам дарует Себя - совершенный Свет, Истину, Любовь. Итак, смиряйся и всю свою надежду возлагай на Него. И поверь мне, говорящему правду, что с тех пор, как я стал монахом, сколько мне ни случалось болеть, совершенно не пекся о себе. И никому не позволял позаботиться о своем телесном здоровье, а всю свою надежду возлагал на Безмездного Врача.

И вначале мне было дано такое тяжкое испытание, что вся моя спина сверху донизу покрылась большими, как лимон, чирьями. И я стал как деревянный, не в состоянии согнуться. И я боролся со страданием, совсем не меняя ни фуфайку, ни другую одежду. Но надел на спину котомку и обошел всю Святую Гору. До тех пор, пока все они не лопнули и сами не потекли даже по ногам. И я не переодевался, как сказал, борясь и терпя страдания, и белье, фуфайка и ниже, стали толщиной в палец от жидкости, которая текла. И в отверстия ран помещался палец. И со мной ничего не случилось.

И до сего дня, какая бы болезнь меня ни посетила, я принимаю ее с большой радостью, ожидая, не принесет ли она мне вечный сон, чтобы я был с Господом Иисусом. Но не настал еще час. И все же он вскоре настанет. Смерть, которая для многих велика и страшна, для меня - упокоение, сладчайшая вещь, которая, явившись, сразу избавит меня от мирских скорбей. И я жду ее с минуты на минуту. Она воистину велика, но очень большой подвиг - поднять всю тяжесть мира сегодня, когда каждый требует исполнения всех заповедей от другого.

Таково наше время. Поэтому необходимо терпение, пока не умрем, не теряя стойкости. Посему мужайся, и да крепится душа твоя во всем, что бы с тобой ни случилось. Из‑за этого и из‑за всего я чуть живой. Прошу Бога забрать меня, чтобы я отдохнул. Очень прошу любовь вашу молиться обо мне. Ибо у меня много душ, которые просят моей помощи. И поверьте, что за каждую душу, которая получает помощь, я испытываю брань, которой она подвержена. И снова пишу это, ободряя вас, чтобы вы не боялись болезней, даже если мы будем страдать до конца своей жизни.

Ведь если Бог все время рядом, зачем ты беспокоишься? «О Нем живем, движемся» (Деян. 17:28). Он носит нас в Своих объятиях. Богом мы дышим, в Бога одеваемся, Бога осязаем, Бога вкушаем в таинстве. Куда ни повернешься, куда ни посмотришь - везде Бог: на небесах, на земле, в безднах, в деревьях, в камнях, в твоем уме, в твоем сердце.

И разве Он не видит, что ты страдаешь, что мучаешься? Пожалуйся Ему, и увидишь утешение, увидишь исцеление, которое исцелит не только тело, но в большей мере - страсти твоей души. Ты мне пишешь, что пока еще причастен своему ветхому человеку. А я говорю тебе, что у тебя нет еще ни капли от нового Адама, ты весь ветхий. И когда начнет в тебе образовываться новый Адам, я сам напишу тебе о путях образования нового человека, если буду жив.

Публикуется по книге: Преподобный Иосиф Исихаст. «Изложение монашеского опыта».

(1899–1959)

Ранний период, молодые годы

Иосиф Исихаст (Молчальник, мирское имя — Франгискос Коттис) родился на острове Парос, в деревне Лефке, 2 ноября 1897 года.

Родители Франгискоса, Георгиос и Мария, были простыми тружениками, но жили праведной жизнью. К благочестию они приучали всех своих детей. После смерти Георгиоса, наступившей в 1907 году, попечение по их воспитанию взяла на себя овдовевшая супруга, Мария.

Детей было шестеро и по утрате кормильца семье пришлось столкнуться с многочисленными трудностями.

Когда Франгискос был ещё малым дитятей, возвестил Марии о его будущей славе посредством Откровения: явившийся ей тогда Небесный вестник начертал в каком-то таинственном списке имя её сына, после чего взял его с собой, объяснив, что так угодно Небесному Царю.

В связи со отца и необходимостью помощи семье Франгискос не успел завершить начальный курс обучения в школе.

В 1914 году он отбыл в Пирей в поисках заработка.

Затем он был призван на воинскую службу. Демобилизовавшись, устроился на работу в Афинах. По одним источникам, он трудился там поваром, а через некоторое время — кондуктором трамвая. Другие данные свидетельствуют, что в Афинах он занимался торговыми делами.

Афон

Когда Франгискос достиг двадцатитрехлетнего возраста, он проявил живой интерес к духовной литературе. Вдохновляясь жизнью угодников Божьих, стал подражать им по мере возможностей.

В этот период, в 1921 году, он встретил старца, который преподал ему ряд добрых советов. Благодаря этому знакомству сердце Франгискоса склонилось к выбору монашеского пути.

Вскоре, подражая примеру отцов и расположению собственного сердца, он раздал имение беднякам и отбыл на Афон.

Жизнь на Афоне

Прибыв на Святую Гору, он ожидал встретить здесь множество славных подвижников, о которых читал в Житиях, но вместо этого встретил разочарование. Отчасти оно было связано с заведомо преувеличенным ожиданием, но отчасти — с упадком общего уровня нравственного состояния афонских монахов, далеко отстоявшим от уровня благочестия богомольцев прежних веков. Согласно воспоминаниям самого Иосифа Исихаста , эта ситуация привела его в состояние скорбного плача.

Поначалу Франгискос примкнул к сторонникам старца Даниила Катунакийского, и какое-то время подвизался в их братстве, однако некоторое время спустя пожелал найти для себя более уединенного жительства и удалился из братства.

Долгое время ему не удавалось отдать себя в послушание к опытному духовнику. После множества неудачных попыток, положившись на Божий Промысл, Франгискос предался отшельничеству. Пристанищем ему служили местные пещеры. На пропитание он зарабатывал трудом: в частности, занимаясь изготовлением метел.

В ходе путешествия по землям Афона Франгискос встретился, а затем и сдружился с единомышленником, монахом Арсением. Вскоре, воспользовавшись рекомендацией Даниила Катунакийского, напомнившего друзьям о роли послушания и отсечении своеволия в монашеском делании, они перешли под учительство и послушание к старцу-албанцу, Ефрему Катунакийскому.

Монашеский подвиг

В 1925 году Франгискос, преодолев испытания искушениями и трудом, удостоился пострижения в великую схиму с наречением в новое имя: Иосиф.

Последние дни перед своей кончиной старец Ефрем подвизался в скиту святителя . Там же он и преставился. По смерти Ефрема, обязанности по руководству и управлению деятельностью общины принял Иосиф.

Оставшись без старца-наставника, братия во Христе, Арсений и Иосиф, продолжили скитаться по территории Святой Горы. В каливу они возвращались только к зиме, но впоследствии выбрали её в качестве места своего постоянного жительства.

Как следует из признания Иосифа Исихаста , на данном этапе подвижничества он испытывал очень сильные искушения со стороны падших духов.

Однажды он созерцал в видении строй монахов: воинов Христовых, готовившихся вступить в бой с демоническими полчищами. Предводительствовавший монахами военачальник предложил Иосифу занять место среди передовых бойцов, что он и исполнил. После этого случая диавол возвёл против Иосифа лютую, непримиримую брань: строил козни, подстерегая в засадах; бесстыдным обманом заманивал в путы и сети. Но помощью Божьей Иосиф успешно преодолевал вражеские нападения. Этот период борьбы длился около 8 лет.

Одним из наиболее значимых событий на этом этапе его монашеской жизни стало обретение нового наставника, смиренного и мудрого безмолвника, Даниила, подвизавшегося близ Великой Лавры, в келье святого Петра Афонского.

Иосиф перенял от него множество положительных черт. Подражая его аскетическим подвигам, он приучил себя к ещё большей строгости жизни, например, ограничению потребления пищи одним разом в день (рацион Иосифа составлял тогда меру хлеба и немного овощей). С ещё большим стремлением он стал бороться с собственной леностью.

В то время как Иосиф Исихаст подвизался в скиту святого , вокруг его личности сплотилось множество подвижников и образовалось монашеское братство. Среди прочих участников этого братства был и его кровный брат, Афанасий.

Постепенно имя Иосифа становилось всё более известным. Многие обращались к нему за советами и увещеваниями. Иосиф же охотно делился богатыми знаниями, но связанная с непрестанными посещениями многолюдность нарушала уединенный характер его личной жизни и жизни братий. В результате он вынужден был задуматься о поисках нового места.

В 1929-30 годах старец Иосиф отлучался с Афона. Необходимость отлучки была связана с пострижением в монашество его родной матери и основанием женской обители в районе Драма.

Вернувшись на Святую гору, он не прервал связь с постриженными им монахинями, продолжал наставлять их посредством регулярной переписки.

В 1938 году Иосиф Исихаст , совместно с монахом Арсением обратил внимание на одну заброшенную каливу и выбрал её очередным местом для аскетических подвигов. Калива располагалась в Малом скиту святой Анны, в пещерах, под горным обрывом.

Из подручного материала, глины и дерева, братия воздвигли себе скромную хижину, включавшую три небольших помещения, кельи. Одна из них предназначалась для Иосифа, другая — для его соратника, Арсения. Третья же использовалась посещавшим их иеромонахом. Кроме того, братия восстановили на том месте церковь святого Иоанна Крестителя.

В каливе они подвизались на протяжении 30 лет. Первоначально молились и трудились вдвоём. Сказывалась как нехватка места для жилых помещений, так и не совсем удобное расположение каливы. Впоследствии к ним всё же стали присоединяться другие подвижники, главным образом — молодые монахи.

Со временем старец Иосиф принял решение перебраться ближе к береговой черте. В качестве альтернативного местожительства была выбрана калива святых Бессребреников, располагавшаяся в Новом скиту.

В 1958 году отец Иосиф подвергся тяжелой болезни. Сперва на его шее образовался опасный нарыв. Затем он страдал от сердечной недостаточности. Поначалу больной не соглашался на прохождение курса лечения — не желал отрывать себя от монашеских подвигов, — но затем, уступив уговорам духовных воспитанников, согласился.

Приближение смерти он почувствовал заблаговременно. Незадолго до своей кончины, в День Успения Божьей Матери, он причастился Святых Христовых Тайн.

Тропарь преподобному Иосифу Исихасту, глас 5

Преподобне отче Иосифе, / Господу и Богородице свято послужив, / в Богом обетованную в Рай / новую землю под Небом новым возшел еси, / и нам, недостойным вселения в сих, // письмены твоими и молитвами спастися помози.

Кондак преподобному Иосифу Исихасту, глас 8

Избранный Господом Иисусом в подобныя древним ученики, / Духом Животворящим Святым осолился еси, / ещеже и братию самоотверженную и смиренномудрую возрастив, / деланию молитвенному непрестанному обучил еси, / и ради обретения ими совершенных даров, / даже до смерти пощением, бдением и трезвением подвизался еси, / ныне же о Господе утешаешися, / со Ангелы и святыми блаженствуеши и слышиши: / Радуйся, Исихасте Великий Иосифе, // Новый Афонский пустынниче и монахов Наставниче.

Тропарь иной, глас 1

Пустыни Афонския цвете благоуханный,/ древним единонравный подвижниче,/ пламенный ревнителю молитвы непрестанной,/ благодати истинный послушниче,/ Господа всем сердцем возлюбивый,/ Иосифе преподобне, монахов наставниче,/ моли Христа Бога Спасителя душ наших// от сна лености воздвигнуть нас к покаянию.

Кондак иной, глас 8

Вышния добродетели Богом наученный,/ образ был еси учеником твоим,/ воздержанию, смирению, наипаче же послушанию тех наставляя,/ и, яко пастырь, стаду своему предходя,/ добре шествовати путем жестоким пустыннаго жития научил еси./ Темже ублажаем тя, Иосифе преподобне,/ моли Христа Бога прощение даровати/ чтущим любовию святую память твою.

28 августа исполняется 57 лет со дня Блаженной кончины Преподобного старца Иосифа Исихаста – одного из наиболее выдающихся представителей афонского монашества за последние несколько столетий. Блаженный старец стоял у истоков возрождения нескольких афонских монастырей. Среди них и обитель Ватопед, духовник которой старец Иосиф Ватопедский (наряду с Ефремом Филофейским, Ефремом Катунакским и другими подвижниками) был духовным чадом Иосифа Исихаста. Уже прошло больше полвека, а память о нем на Афоне так жива, что кажется совсем недавно можно было прийти к нему в пещерный храмик и послушать его огненные слова.

Значение Иосифа для Афона со временем видится в иной перспективе. Чем дальше время отодвигает его от нас, тем более величественным нам видится его подвиг. Целая эпоха обновления духовной жизни на Святой Горе связана с памятью старца Иосифа Исихаста.

Влияние старца Иосифа Исихаста на аскетическую и литургическую жизнь Святой Горы Афон

Геронда Иосиф Исихаст (Спилиот, Пещерник) был тем редким монахом, который с самого начала своего отречения от мира получил полноту Божественной Благодати, Благодать совершенных…

В первые месяцы после прихода на Святую Гору, когда он находился в Вигле, уединенной местности неподалеку от афонской Великой Лавры, он обрел бесценный небесный дар – посещение Божественного Света и одновременно непрестанную умную молитву … Свою жизнь старец Иосиф Исихаст посвятил опытному познанию Божественной Благодати, алканию и стяжанию ее.

В непрестанной своей аскетической борьбе — главным врагом он считал лень (по святоотеческой терминологии – нерадение), а вовсе не гордость. Ибо, как говорил Иосиф Исихаст, нерадение не позволяет тебе даже собрать духовный плод
и увидеть его (плод – Божественную Благодать), в то время как гордость крадет его после того, как ты его приобретешь.

То есть, если не будешь лениться и нерадеть, то в самом начале вкусишь от этого бесценного плода и, помня этот пережитый опыт, можешь (если захочешь), через покаяние и самоукорение снова его вернуть. Если же ты совсем не знаешь, что это за плод, то даже и не будешь стараться его приобрести.

Приснопамятный старец Иосиф Спилиот был великим исихастом и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни (устав, типик) складывался на примерах великой подвижнической жизни старца Даниила из келлии святого Петра в Криа Нера (это около скита Керасиа) и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках.

Старец Иосиф, исполненный Божественной Благодатью, иногда «передавал» ее своим ученикам (только Бог может ее дать, поэтому уместны тут кавычки). Так, старца Иосифа Ватопедского Благодать посещала уже в самые первые дни послушания приснопамятному старцу Иосифу Исихасту, а старец Ефрем Катунакский признавался, что «не мог насытиться Благодатью, которую давал старец» Иосиф Исихаст … В этом заключается суть святогорского предания.

Для сохранения монахом дарованной ему Благодати требуется, с одной стороны — опытный наставник, сам просвещенный Благодатью старец, а с другой — внимательное жительство, добрая совесть, великое самоотвержение ученика. Поэтому приснопамятный старец Иосиф Исихаст считал опыт духовной жизни надежнее преждевременно обретенной Благодати. Подвижнические труды по стяжанию Божественной Благодати и многократные «волны» ее посещения и оставления человека — дают аскетический опыт и учат рассуждению. Монах утверждается на пути Господнем, так что чувствует уже некую уверенность и спокойствие даже во время оскудения Благодати, попускаемого Богом в этих воспитательных целях.

Формы аскезы, которым следовал старец Иосиф Исихаст, непосредственно повлияли на его преемников и учеников, так что многое из устава Иосифа Исихаста было введено ими в устав своих братств. Ночное неусыпное бдение, которое старец Иосиф Исихаст считал величайшим подвигом (укрощающим тело) (7), было введено ими в своих братствах, — еще когда они пребывали в Новом Скиту, а затем перешло и в скит Провата, и в келию Буразери (бывшая русская «Белозерка»), отчасти и в современные большие киновии (общежительные монастыри), ведущие свое духовное преемство от старца Иосифа Исихаста (это афонские обители: Каракал, скит Святого Андрея Первозванного, Ксиропотам и Костамониту)…

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст, обучив должным образом своих учеников, удостоил и их благословением быть старцами. Старца он видел носителем Благодати «во образ Христов». Он ценил в союзе старца и послушника – не плод чувственной человеческой привязанности, а мистическую, таинственную сторону, восходящую к Самому Богу.

В братстве старца Иосифа подвиг непрестанной Иисусовой молитвы (пятисловной: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя ») обычно заменял собою повседневное богослужение. Двадцать четок по триста узлов (6000 молитв) заменяли вечерню, повечерие, полуночницу, утреню и часы. Но и в совершаемом монахами храмовом богослужении четки играли основополагающую роль. Старец Иосиф Исихаст советовал, чтобы монах слушал то, что читают или поют в церкви, соединяя это с молитвой по четкам.

И теперь, в общежительных монастырях, где службы продолжительные и долгие, монах может свободно заниматься на них умной молитвой, так как храм, место особого Богопочитания, является наилучшей средой для молитвы. Участие монаха в богослужении посредством умной молитвы весьма существенно, ибо так сохраняется постоянное памятование о Боге и бодрствование.

Старец Иосиф Исихаст говорил о душевно-телесном методе умной молитвы как необходимом на практике, но цель молитвы полагал в личных благодатных переживаниях молитвы. Умную молитву в сердце каждого монаха Святой Дух совершает особым и неповторимым образом: у одного молитва может совершаться тихо, медленно и мягко, у другого – быстро, сильно, чисто и ярко. На Святой Горе Афон ежедневное совершение Божественной Литургии является для внимательного монаха великим и важным условием духовного возрастания.

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст очень любил Божественную Литургию. Когда в братстве сподобились стать священниками ученики его – папас Харлампий и папас Ефрем (папас — по-русски: батюшка, священник), Божественная Литургия стала там совершаться ежедневно, и все регулярно причащались (а именно четыре раза в неделю: во вторник, в четверг, в субботу и в воскресенье, но бывало и чаще, если случался великий праздник) .

Кто-то даже осуждал старца за то, что он намеревался возродить в Церкви регулярное частое «непрестанное» причащение. Но не подвергались ли за это нападкам и великие отцы прошлого, такие как преподобный Никодим Святогорец? Святогорские братства, непосредственно связанные (через его духовных чад) со старцем Иосифом, а также и все, усвоившие учение великого старца, следуют в отношении Божественного Причащения этому филокалийному преданию и часто причащаются Святых Христовых Тайн.

Несмотря на то, что старец Иосиф Спилиот был настоящим исихастом, — ему нравились храмовые службы и церковное пение. Сам он, хотя и не знал музыки, пел очень хорошо (это устное святогорское предание). Даже в день своего успения он пел Трисвятое. Одной монахине он советовал петь тихо-тихо и с услаждением воспевать Владыку Христа и Его Пречистую Матерь.

Чтобы вдохновить на возвращение на Святую Гору одного ушедшего в мир получателя его письма (батюшку-зилота), он пишет: «Мы будем петь первым плагальным гласом, который самый радостный». Он совсем не был против монашеских уставов, но считал, что они должны заключать в себе духовное содержание, исполнены духовного смысла, как листья деревьев скрывают в себе плоды. Старец Иосиф Исихаст, благодаря своему учению и восприятию этого учения его последователями, в значительной степени способствовал укоренению общежительного и исихастского устава в великих общежительных монастырях (киновиях) Святой Горы, а также в афонских келиях и скитах…

Как в аскетической, так и в литургической своей деятельности старец Иосиф Пещерник руководствовался писаниями древних святых Отцов, будучи упоен их учениями, исихастской атмосферой XIV века и филокалийным («Филокалиа» — по-русски: «Добротолюбие») возрождением XVIII века. Он был новым исихастом , явившим в своем собственном опыте полноту исихастского и филокалийного предания и стремившимся передать его своим ученикам и последователям.

В большинстве своем они продолжили затем свою монашескую жизнь в общежительных монастырях Святой Горы Афон, и влияние, оказанное на них истинной традиционной подвижнической жизнью старца Иосифа Исихаста, было безусловным и определяющим. И мы полагаем, что все это немало поспособствовало не только наполнению Святой Горы Афон монашествующими, но и общему духовному возрождению современного афонского монашества.

Под конец соего земного пути старец Иосиф признавался: «Вся моя жизнь была сплошным мученичеством, и больше всего я терпел от людей, которых хотел спасти, а они меня не слушали. И я плакал и молился, а они насмехались, и ими владело искушение». Так он писал об этом своей сестре: «Знаешь ли ты, каково, когда ты не искушаешь - а тебя искушают? Ты не крадешь - а у тебя крадут? Ты благословляешь - а тебя проклинают? Ты милуешь - а тебя обижают? Ты хвалишь - а тебя осуждают? Когда приходят без причины, чтобы тебя обличать, постоянно кричат, что ты прельщенный, кричат до конца жизни? А ты знаешь, что это не так, как они говорят. И видишь искушение, которое ими движет. И ты каешься и плачешь, как виновный, что ты такой и есть. Это - самое тяжелое. Поскольку воюют с тобой и они, и ты воюешь сам с собой, чтобы убедить себя, что так и есть, как говорят люди, хотя это не так. Когда видишь, что ты абсолютно прав, и убеждаешь себя, что ты не прав. Это, сестра моя, искусство из искусств и наука из наук. Бьешь себя палкой, пока не убедишь себя называть свет тьмой и тьму светом. Чтобы ушло всякое право. И чтобы окончательно исчезло возношение, чтобы стал ты безумным при полном разуме. Чтобы видеть всех, когда тебя никто не видит нисколько. Ибо тот, кто станет духовным, всех обличает, не обличаемый никем (см. 1 Кор. 14:24–25). Все видит. Имеет глаза свыше, а его не видит никто»

Архимандрит Ефрем (Εφραίμ),

игумен Ватопедского монастыря Святой Горы Афон

Тропарь преподобному Иосифу Исихасту, глас 5

Кондак преподобному Иосифу Исихасту, глас 8

Вконтакте

С именем Иосифа Исихаста связывают духовное возрождение Афона. Конечно, не с ним одним, но, бесспорно, что о. Иосиф Исихаст (1898-1959) был в числе этих людей. Его ученики основали многие монастыри не только на Афоне, но и далеко за пределами Святой Горы. Например, (Мораитис), автор книги «Моя жизнь со старцем Иосифом», построил в Америке 19 монастырей.

Хотя и не в монастырях даже дело. Его собственный путь и педагогика, применяемая им в отношении своих учеников, часто вызывает протест и осуждение. Да, старец Иосиф был неумелым педагогом и в конце жизни изрядно смягчил свои методы, не боясь говорить, что бывал не прав.

Во время жизни отец Иосиф был мало кому известен даже на родном Афоне. О нем стали говорить только через два десятка лет после кончины (28 августа 1959 года). Сегодня Иосиф Исихаст прославлен в Греции как местночтимый святой.

Лев в пустыне

Будущий геронта Иосиф в молодости. Афины, 1920-е гг.

О. Иосиф — совершенно не хрестоматийный святой. Во-первых, почти никого не слушался, — кроме Христа. Не имел ни учителей, ни старцев, — не нашел, хотя и очень искал. В поисках набивал шишки, потому что часто брал на себя подвиг, превышающий силы. Перенес много горя из-за своих ошибок.

В юности Франциск (так звали тогда о. Иосифа) читал много жизнеописаний святых и все время норовил повторить их подвиги. Был случай, когда зимней ночью он залез на высокое дерево, вспоминая Давида Солунского, и захотел там молиться до утра. Перед этим почти ничего не ел несколько дней и почти не спал.

Под утро силы его покинули, и он крепко заснул. Когда очнулся, оказалось, что все покрыто толстым слоем снега, а сам он почти окоченел. Смеясь над собой, Франциск слез на землю и отогрелся. А потом сделал правильный вывод: не лазить по деревьям, молиться-то и дома можно.

На Афон о. Иосиф пришел в 24 года. Он был сильным, как лев («Когда я был в миру, мог подраться с кучей народа, сердце у меня было львиное» — писал о себе ученикам). И оказался в ситуации, очень опасной для монаха: когда его духовные способности, силы и запросы были очень высоки, выше, чем у многих отцов, с которыми он встречался, а устроения и понимания духовной жизни, ее традиций, знаний, опыта еще не было.

Были духовники, которые считали, что он «в прелести», были те, кто просто старался предостеречь от ошибок, советовал идти «осторожно».

Но под «осторожностью» тогда нередко понималась жизнь в послушании, работа, богослужение. А про главное в жизни монаха — молитву, настоящую, «умную», соединяющую с Богом, мало кто мог говорить, а тем более учить.

Монашеское золотое правило смирения – «если увидишь монаха, взбирающегося на небо по своей воле, схвати его за ногу и стащи вниз, ибо этим ты принесешь ему великую пользу» на Афоне помнили крепко, а вот дерзновения, понимания – что перед тобой человек недюженых способностей, стремящийся к Богу, как ракета, и готовый платить многие жертвы, — не хватало.

Но было и самое главное, что помогло о. Иосифу выходить живым из «духовных ловушек»: Бог всегда видит сердце человека.

А о. Иосиф, при всей своей безмерности, никогда не стремился «к святости». Он просто искал Христа, путь к Нему.

Или, по монашеским понятиям, опасной гордости, самонадеянности было много, но любви к Богу — еще больше. И Господь помогал своему пылкому, неумелому ученику, часто давая пережить самые горькие испытания.

«Если шел он с тобой, как в бой»

Пожив какое-то время один, о. Иосиф, по совету одного священника, поселился с о. Арсением, который был на 10 лет старше его. Священник велел им слушаться друг друга. Это были два очень разных монаха: о. Арсений простой, как дитя, удивительно искренний, сердечный и покладистый, и о. Иосиф, несомненный лидер, строгий к себе и другим (он просто всех по себе мерил).

Однако именно этот совет «слушаться брата», который и исполнялся, стал ключевым и спасительным для будущего старца Иосифа Исихаста.

О. Арсений порой одним фактом своего присутствия умерял о. Иосифа, а в последствии, когда вокруг старца стали собираться ученики, часто заступался за них, приговаривая, «Не все такие как ты, Иосиф!»

Поначалу, как старший по возрасту, о. Арсений был старцем для о. Иосифа. Но быстро понял его превосходство. И однажды сказал: «Исполнишь послушание? Сделаешь, что я скажу?». О. Иосиф обещал. Тогда о. Арсений заявил: «Отныне старец – ты».

О. Ефрем Филофейский вспоминал об о. Арсении. «Однажды он захотел понять, что значит сердечная молитва и сказал о. Иосифу: «Старче, я стараюсь поместить свой ум в сердце, но у меня не получается».

О. Иосиф решил пошутить: «Э, куда ты стараешься поместить свой ум?» — «Вот здесь, где-то в груди!». — «Так у тебя ведь сердце не в груди, а в пятках». – «А, так вот почему не получалось!». Так до самой смерти он был прост, как дитя, этот святой человек. Как становятся святыми? Так и становятся».

Когда в 1940 году Италия объявила войну Греции, то на Афоне наступил настоящий голод. Старец Иосиф вместе с отцом Арсением продали всю одежду, которую им принесли добрые люди, и даже свои подрясники, чтобы купить муку. Они пекли лепешки и кормили ими голодающих людей, а сами носили мешки вместо подрясников.

Особенно старец Иосиф любил угощать калек. Он говорил: «Здоровым все рады, а больным – нет. Лучше сами умрем, но их накормим». Вместе с о. Арсением они ходили и к больным одиноким старчикам и ухаживали за ними.

Были нищие, которые после того, как их накормили, крали виноград у старца, Винограда было мало, но отец Иосиф успокаивал хозяйственного отца Арсения: «Ладно, отец Арсений, людям захотелось фруктов после обеда».

Однажды на дороге о. Иосиф подобрал послушника, больного туберкулезом, которого выгоняли отовсюду, как только узнавали про его болезнь. Он сам ухаживал за ним, выпрашивал у соседей инжир, маслины. А перед смертью постриг в великую схиму, как принято на Афоне. И ничем не заразился.

Тайна человека

Старец Иосиф Ватопедский (справа) с учеником. Фото с сайта theodromia.blogspot.com

О. Иосиф с о. Арсением никогда не жили в монастырях Афона. Только в отдельных, стоявших далеко от всех хожалых троп кельях или в крайних случаях, скитах. А когда там становилось «шумно», уходили на новое место.

Хозяйству, быту внимания не уделялось. Ели из консервных банок, накрывались рогожами.

Главным в жизни была молитва по четкам — Иисусова молитва. Именно ее о. Иосиф считал самым реальным «входом», даже взлетом в горний мир, защитой в искушениях, помощью в борьбе со злом в себе. По времени она нередко занимала до 10 часов. Молились больше ночью.

Очень сильный и мужественный, вначале монашеской жизни, еще до пострига, когда о. Иосиф жил один, он много страдал от блудной брани. Восемь лет спал стоя или опираясь на ручки стула наподобие стасидии.

В прошлом у о. Иосифа не было никакого опыта плотской жизни, он был девственником в полном смысле слова. Несмотря на это, именно блудная брань оказалась тяжкой и продолжительной.

Он ел сухой хлеб, пил совсем мало воды, а главное молился. По временам приходила благодатная помощь, а потом отступала, оставляя его одного. Восемь лет каждую ночь он терпел настоящее мученичество. Однажды начал плакать: «Что же это, Боже, я так борюсь, а не побеждаю!»

В минуту полного изнеможения о. Иосифу было послана благодатная помощь – он оказался на Небе, где его встретила Божия Матерь с Младенцем Христом на руках. Старец до конца дней не мог говорить об этом спокойно. Тогда, как он говорил ученикам, он узнал «тайну человека» — что такое он сам:

«Когда благодать приходит к человеку, она делает его богом. Когда отступает, он готов принять любую ересь, совершить любое преступление.

Если меня оставит благодать Божия, я совершу самые худшие преступления, потому что в нас есть все семена, хорошие и плохие.

Сколько людей изгоняли бесов, а потом пали».

После такого состояния передышка длилась всего несколько дней, а потом искушения стали еще сильней. И не было никого рядом, кто мог бы помочь. Наоборот, другие отцы, не имевшие опыта таких сверхъестественных борений, говорили, что он в прелести. Поэтому о. Иосиф старался всех избегать.

Наконец, после восьми лет страданий, после особенно сильных нападений и горячей молитвы о. Иосиф воочую увидел беса блуда – мерзкое, поросшего редкой щетиной небольшого роста существо, ощутил его прикосновение к себе и почувствовал жуткую вонь после того, как бес исчез. Навсегда.

Дар утешения в муках

За время борьбы с искушениями, с самим собой тело о. Иосифа было сокрушено страданиями, он стал часто болеть и утомляться. От огорчений из-за послушников – унывать, а порой почти отчаиваться. Оставалась вера, но и она могла, по попущению Божию, слабеть.

Однажды о. Иосиф, переживая такое время, молился, и «увидел» в келье свет, а потом – Господа, пригвожденного ко кресту. Из рук и ног Христа текла кровь. О. Иосиф услышал голос: «Посмотри на Меня, сколько Я претерпел ради тебя. А ты не можешь потерпеть и одной скорби?»

И вслед за этим вся тяжесть на душе о. Иосифа совершено пропала. С тех пор он получил дар – утешать в печалях, искушениях, муках.

Отец Иосиф говорил: «Переноси ошибки братьев, чтобы и они переносили твои. Люби, чтобы тебя любили, и терпи, чтобы тебя терпели.

Мост, по которому переходим мы все, — прощение виноватых, и если не прощаешь виновного – разрушаешь мост, по которому ты должен был пройти».

Чтобы ушло всякое право

«Знаешь ли ты, каково это, когда ты благословляешь, а тебя проклинают? — писал о. Иосиф своей сестре. – Ты милуешь, а тебя обижают? Когда приходят, чтобы тебя обличить, кричат, что ты прельщенный, кричат до конца жизни? А ты знаешь, что это не так, как они говорят. И видишь искушение, которое ими движет.

И ты каешься и плачешь, как виновный. Это – самое тяжелое. Поскольку воюют с тобой и они, и ты воюешь сам с собой, чтобы убедить себя, что так и есть, как говорят люди, хотя это не так. Когда видишь, что ты абсолютно прав, и убеждаешь себя, что ты не прав. Бьешь себя палкой, чтобы убедить себя называть свет тьмой и тьму светом. Чтобы ушло всякое право. И чтобы окончательно исчезло возношение, чтобы стал ты безумным при полном разуме».

Голодовка о. Афанасия

Старец Иосиф (в центре) с учениками. Фото с сайта diakonima.gr

К о. Иосифу пробовали приходить ученики – хотя о нем и шла неоднозначная молва. Но режим жизни двух отцов был так суров, что ученики очень скоро уходили.

И все же со временем возникла небольшая община. Немало огорчений о. Иосиф перенес от своих учеников. Люди умоляли принять и обещали слушаться, а потом делали все, чтобы заставить слушать себя.

Но были и просто смешные случаи.

Как-то один из учеников отца Иосифа, Афанасий, объявил голодовку из-за того, что не видел успеха в своей монашеской жизни. Он решил умереть голодной смертью.

Старец Иосиф не противился отказу отца Афанасия от пищи и сказал: «Пусть делает, что хочет». Голодовка продолжалась неделю. На восьмой день старец Иосиф сказал ему: «Поешь что-нибудь, Афанасий!» В ответ отец Афанасий возразил: «Пусть издохнет паршивый пес!»

Тогда старец Иосиф попросил отца Арсения приготовить их праздничное блюдо: жареные лепешки с сыром. Когда лепешки были поданы, все, кроме отца Афанасия, начали есть. А у отца Афанасия потекли слюнки. И спросил он у старца: «Что же делать? Я все не умираю!»

Старец ответил: «Ну, раз уж не умираешь, то ешь». Отец Афанасий согласился: «Никак не умираю! Придется есть!» И съел семь лепешек, и ел бы больше, если бы отцу Арсению не надоело их жарить.

Подарки старца

Для о. Иосифа настоящий монах был тот, кто хочет молиться. Молитва – главная работа монаха, как врача – лечить, маляра – красить. Только за молитвой идет человек в монастырь, только для этого принимает постриг. Монах принимает постриг, обручается Богу для того, чтобы научиться молитве как пути к Богу.

И здесь о. Иосиф был требователен. Молитве по четкам (Иисусовой молитве) в уставе его общины отводилось самое большое время, в среднем 6 часов и больше. Учить и объяснять старец был готов всегда. Сам не имевший учителя, настрадавшись от своих ошибок, в поисках ответов, «получивший» молитву от Господа, он понимал, как важно расположить человека к молитве, ощутить ее «вкус», действие, и, конечно, защитить от нетрезвенных состояний, ошибок.

Именно потому теперь говорят о старце Иосифе Исихасте (Исихасте, потому что – молчальнике, для которого должны умолкнуть все голоса мира, чтобы зазвучал один, главный голос – Бога) как об одном из реаниматоров духовной жизни Афона, одном из тех, кто вернул монахам Афона их главное дело – молитву.

И здесь для своих бесконечно любимых учеников о. Иосиф готовил много подарков. Наверное, самых ценных, какие только могут быть в мире.

Вспоминает его ученик, отец Иосиф Младший: он собирался идти в свою келью молиться. Старец его остановил и сказал, что пришлет ему посылочку. «Я не помню, как начал бдение, но не успел и несколько раз произнести имя Христово, как мое сердце наполнилось любовью к Богу. Внезапно она возросла так сильно, что я уже не молился, а удивлялся с изумлением приизбытку этой любви.

Я хотел обнять и расцеловать всех людей, все творение, и одновременно чувствовал себя так смиренно, ниже всякой твари…

У меня тогда было некое тонкое понимание, что это – благодать Святого Духа и что это – Царствие Небесное, о котором Господь наш говорит, что оно – внутри нас. И я говорил, Господи мой, пусть все останется, как сейчас, мне больше ничего не нужно. Это продолжалось довольно долго, а потом я вернулся в прежнее состояние.

Когда я пришел к старцу, он, прежде чем я начал говорить, сказал мне: «Видел, как сладок наш Христос? Понял на деле, что такое то, о чем ты меня спрашивал? Теперь понуждай себя приобретать эту благодать и пусть не украдет ее у тебя нерадение».

И тогда я понял смысл общего обычая с полной верой просить других помолиться о нас: «Помяни, отче мой, меня в своей молитве!»

Статьи по теме